что когда-то у меня была другая мама, мама-кошка. Я её не помню, лишь очень редко вижу сны, когда я ещё крохотный котёночек, а мама-кошка — красавица! Мы с ней очень похожи. Я вижу во сне, как она меня крохотную переносит за шкирку и с любовью вылизывает каждую мою шерстинку. После таких снов мне, конечно, становится немного грустно. Однажды я даже посвятила своей настоящей маме грустный стих:

Я сплю, и мне снятся минувшие годы.

Была я котёнком шотландской породы.

Любя меня, мама за шкирку таскала,

А папу я в жизни своей не встречала.

Теперь я котейка бальзаковских лет,

Живу я с людьми, а мамы моей нет.

Моих малышей тоже распродают,

В квартирах людей их ждет сытый уют,

Но вспомнят ли детки меня хоть во сне?

Как снится родная мамулечка мне…

Но я кошка современных взглядов — эмансипированная, цельная личность, и считаю, что от родителей нужно вовремя сепарироваться… Хотя меня вполне устраивает наличие в моей жизни кожаных родителей. Они ласковые и тёплые, любят меня гладить, а папа Саша следит за тем, чтобы у меня всегда был чистый лоток. Мама Наташа меня купает и выгуливает. Да к тому же это она научила меня печатать на клавиатуре ноутбука и сочинять книжки. Она у нас писательница.

Вообще-то, честно говоря, сочинять я не очень-то умею, поэтому в этой книжке напишу всю правду. Благо момент, чтобы написать книгу, сейчас самый благоприятный, ведь мои кожаные свинтили на все новогодние выходные куда-то на отдых. Я точно не знаю, но уверена, что раз уж они не взяли с собой меня, то им будет смертельно скучно и одиноко, а ночами холодно и бессонно.

Ясное дело, что почувствовать себя счастливым и полноценно отдохнувшим без своей любимой кошки на этом свете не сможет ни один человек, и кожа, конечно, не исключение.

Приедут несчастные, измученные с острым синдромом мурлыковской недостаточности! С дефицитом мяучности! Делать нечего, придётся мне приласкать этих бедолаг. Хоть и малополезные они существа в сравнении с кошками, но мы народ жалостливый и ко всем другим существам снисходительный.

Ну да ладно! Мышь с ними, с этими кожаными! Короче говоря, уехали они, а меня в квартире «за старшую оставили», потому что, понятное дело, я самая умная и самая ответственная. На кого ж ещё имущество оставлять? Не на соседку же Светку, которая шастает тут, цветы поливает. Слава Бастет, что у неё хватает сообразительности проследить за тем, чтобы мои миски были полные, а лоток, наоборот, сухой и чистый, ну понятное дело, что на большее эта женщина не способна, и все прочие опыты легли на мои пушистые плечи. Ведь она приходит совсем ненадолго, в остальное время я в квартире одна.

Домовой тоже не считается, ворчливый старикашка следит за тем, чтобы кожаные не ссорились друг с другом, не забывали убираться в квартире, делать ремонт по мере необходимости. Особенно его волнует, чтобы свет, вода и газ расходовались кожаными экономно и, конечно, осторожно, чтобы не случился пожар или потоп.

Все кошки домового уважают, но он существо мистическое, большинство кожаных домовых не видят, а если увидят вдруг случайно, то завизжат в приступе паники, словно мышь, попавшая хвостом в мышеловку. Мы, кошки, напротив, очень любим играть с Домовушенькой!!! Плохо то, что он дедушка старенький, ему много и для резвых забав.

Кожаные тоже играют со мной не часто. Потому что уходят на работу. Кошачьей мятой клянусь, даже я кошка незаурядного интеллекта никак не возьму в толк, что такое работа! Но, ходят туда и Саша, и Наташа почти что каждый день и пропадают там словно на охоте с утра до вечера.

Как я понимаю, работа — это такая игра, но, судя по всему, она очень скучная и трудозатратная. Потому что и Саша, и Наташа приходят с работы уставшие, очень редко приносит что-нибудь вкусненькое. И частенько говорят, что на работе они света белого не видят. Кстати, Деда Мороза они тоже не видят, и я бы, честно говоря, предпочла бы девять жизней его не видать! Но тогда бы и эту книгу было бы мне не о чем писать, ведь эта история о том, как я — кошка Фаина повстречалась с настоящим Дедом Морозом… В свободное от работы время Наташа пишет книжки. А я лежу рядом, мурлыкаю, делаю вид, что ничего не понимаю, а сама мотаю на ус, мотаю, что и как. Так потихоньку я и сама научилась управляться с ноутбуком. Может быть, когда-нибудь я стану первой в мире котохакершей, но пока освоила всего лишь простенький текстовый редактор и тоже хочу попробовать себя в писательстве. Тем более, что такая история со мной приключилась, и страшная, и замечательная одновременно. А началось всё предновогодний день. Наташа и Саша на работу в этот день не ходили, потому что 31 декабря выпало на воскресенье. Кожаные уже «сидели на чемоданах», но Наташа вдруг все же решила украсить дом. «Зачем тебе это надо? — спросил у нее прагматичный папа Саша. — Мы ведь всё равно через пару часов уезжаем, только лишние хлопоты эта твоя мишура и елка, наряжай потом, убирай! Может быть, в этом году обойдёмся без праздничного антуража?» Но мама Наташа, женщина настойчивая, и если она сказала, елка будет — значит, будет! Приволокла она в гостиную это зелёное пластмассовое чудовище, помесь ежа и кактуса! Хвост знает, как такое может нравиться и как люди могут думать, что это красиво! Да и пёс с ними!

Как по мне эта зелёная страхолюдина, что с игрушками страшна словно колючая мухобойка, что без игрушек.

Но, Наташа была очень рада, когда развешивала на это искусственное дерево, яркие разноцветные шары — красные, золотые и просто прозрачные. А ещё там были шишки и сосульки тоже из цветного стекла. Потом вход пошли мигающий разноцветным маленькие лампочки — электрические гирлянды. На одной из них лампочки были маленькие, малоприметные, а вторая смахивала на пластмассовые, цветастые фрикадельки. Мне не нравились обе!

А уж когда Наташа решила припорошить новогоднее дерево серебристым дождиком из фольги, тут уж мое ангельское терпение лопнуло!

В каждой дождинке отражались разноцветные огоньки гирлянд, всё сильнее и сильнее пробуждая во мне охотничий инстинкт, и тогда я подумала: «Я в пух и прах разнесу эту елку! Девятипроцентными сливками клянусь!»

Я, конечно же, сдержала своё слово. Только кожаный за порог, я принялась за дело — сначала я ходила вокруг презрительно блестящей ёлки и принюхивалась.