В итоге нападение было списано на диверсионную группу талибов, которые все чаще стали появляться в центральных провинциях.

«Тойота» остановилась у мастерской Хазани. На улице стояла старая иномарка корейского происхождения, видимо, ожидавшая своей очереди. Внутри стучала киянка, работал какой-то механизм.

Дугани вошел в мастерскую.

Его увидел один из работников, выключил станок для балансировки дисков, подошел к посетителю.

— Салам, уважаемый! Проблемы с машиной?

— Салам! Прошу простить, не знаю вашего имени.

— Дауд. Я работаю здесь. Так что у вас случилось?

— От встречной полосы камень отлетел, фара разбилась.

— Машина какая?

— «Тойота».

— К сожалению, уважаемый, у нас только мастерская, а не магазин запасных частей.

— У меня есть новая фара, надо только поставить ее.

— Тогда другое дело. Двести афгани, и я заменю фару. Где машина?

— На улице.

— Ступай к ней. Сейчас я возьму инструмент и подойду.

Но Дугани не спешил.

— Это же мастерская Муштака Хазани? — осведомился он.

— Да, а что?

— А сам хозяин на месте?

Работник подозрительно посмотрел на клиента:

— Тебе-то какое дело? Надо фару поменять? Или ты ищешь Хазани?

Дугани обезоруживающе улыбнулся:

— И то и другое. Не волнуйся, брат, я с добром к Хазани.

— Кто вас разберет.

— Так здесь хозяин?

— Здесь. Вон у верстака карбюратором занимается.

— Он вместе с вами работает?

— В этом есть что-то удивительное?

— Все-таки хозяин. — Дугани протянул работнику ключи от машины и двести афгани. — Ты пока, брат, замени фару. Новая на заднем сиденье в упаковке. А я с твоим работодателем поговорю.

Дауд принял ключи, деньги и крикнул:

— Муштак!

Хазани повернулся.

— К тебе тут человек.

— Ко мне? — Он протер ветошью руки. — Ну, проходи, человек, раз ко мне.

Дугани подошел к нему:

— Салам, господин Хазани.

— Просто Муштак. Салам. Кто ты, откуда, зачем я тебе нужен?

— Шумно здесь.

— Я привык.

— Разговор у меня к тебе, Муштак.

— Мы знакомы?

— Нет.

— Не знакомы, и разговор? Насчет машины?

Дугани улыбнулся:

— Нет. На другую тему.

— Ладно, пойдем во двор, там тень, тихо, прохладно.

— Это другое дело.

Хазани и Дугани прошли во двор, сели на топчан, устланный кошмой и стоявший в тени развесистой чинары.

— Говори. Кстати, я так и не услышал твоего имени.

— Фади Дугани из Кабула.

— Говори, Фади.

Он был буквально ошеломлен, когда этот человек вдруг выдал на чистом русском языке:

— Позволь теперь поприветствовать не Муштака Хазани, а лейтенанта Козырева Михаила Александровича, заместителя командира роты материального обеспечения мотострелкового полка, дислоцировавшегося во время войны восьмидесятых годов у селения Хакар.

— Козырева? — переспросил Хазани.

— Именно. Или я что-то напутал?

— Кто ты?

— Я тоже бывший советский военнослужащий, сержант разведывательной роты отдельного десантно-штурмового полка, который стоял в Шергане.

Хазани пришел в себя:

— Значит, тоже русский?

— Да, сержант Драгин Федор, ныне Фади Дугани.

— Почему остался в Афгане?

— Потому, что на год раньше тебя попал в плен со своим взводным старшим лейтенантом Павловым, командиром экипажа «восьмерки», перебрасывавшей нас на разведку, капитаном Фроловым и рядовым Женей Голубевым, ныне покойным.

— Как вы попали в плен?

Дугани достал пачку сигарет, Хазани свою. Мужчины закурили. Сержант рассказал невеселую историю и добавил:

— Вот так, лейтенант, мы с Павловым и Голубевым оказались у духов. О Фролове не знали. Совсем недавно я случайно увидел его в Кабуле. Ты слышал о свадьбе в Урдуне, на которую американцы сбросили бомбы?

— У нас об этом только и говорят.

— Это дочь Фролова выходила замуж.

— Вот как? Соболезную. У меня самого погиб внук.

— Я в курсе и тоже приношу соболезнования. Фролов и ты потеряли близких, но отомстили американцам за их смерть.

Хазани сделал вид, что не понял собеседника.

— О чем ты, сержант?

— Ты уничтожил американский мобильный патруль, мы с Фроловым недавно приземлили «F-15».

— Ты хочешь сказать, что тридцатого числа вы сбили американский самолет недалеко от Гарана?

— Точнее, Фролов сбил. Это он стрелял из ПЗРК, я был на подхвате.

Хазани внимательно посмотрел на Дугани и заявил:

— Складно у тебя, сержант, все получается. Я уничтожил патруль, вы — самолет. Полная ерунда. Я не имею никакого отношения к гибели американцев у холмов. По официальной версии, они попали в засаду талибов, которые объявились тут.

Дугани улыбнулся:

— Сомневаешься? В принципе глупо доверять первому встречному. Но все, что я рассказал о себе и о своих друзьях, правда.

— Я тебя выслушал. Дальше что?

— А ничего, лейтенант. Фролов посчитал, что надо бы встретиться с тобой. Все же мы земляки и должны держаться вместе. Хотя не все. Есть и среди нашего брата подонки, которые сами ушли к духам.

— Замена фары — повод для нашей встречи?

— Да.

— Хоть это похоже на правду. В остальном я тебе не верю. Повторяю, никакого отношения к уничтожению патруля не имею. Что еще? Мне работать надо.

— Я слышал, что тебя взяли в плен духи полевого командира Амира Табрая, дочь которого Ламис выходила тебя и потом стала твоей женой. Это правда?

— Да, но об этом знают очень многие.

— Многие меня не интересуют. Твой тесть был известным полевым командиром. Он должен знать таких главарей банд, как Вазир Арезу и Бакар Гуртани. Ты поспрашивай у тестя, не брали ли они когда в плен у селения Аран, что в Уджерском ущелье, четверых раненых русских. Трех десантников и одного пилота. Сравни с моим рассказом. Тогда, может, и поймешь, что говорил правду.

— Допустим, ты тот, за кого себя выдаешь. Что из этого следует?