У меня осталось лишь то, что было надето на мне.

И я отстраненно подумала, что все это могла сотворить даже не Мадлен, а сама Абигейл еще в Вильме. Растерзать предназначенные мне вещи в порыве гнева, заставив горничную промолчать. Почему бы и нет?!

И я закрыла глаза.

Выходило, я прибуду на королевский отбор такой, какой была на самом деле — самой незавидной невестой из всех, — потому что корабль назад уже не повернуть. Капитан не станет меня слушать — «Гордость Империи» боролась со штормом, везя в трюмах срочный груз в столицу.

Это означало, что я предстану перед королем Брайном в одном дорожном наряде, с маленьким саквояжем, в котором лежал свиток с компрометирующими врагов дяди документами, мой новый паспорт, пара носовых платков, молитвослов и несколько дукаров.

Денег должно было как раз хватить, чтобы нанять извозчика, который довезет меня до королевского дворца, а там…

Там уже будь что будет, решила я.

* * *

На берег в Стенстеде я сошла, подозреваю, даже не бледная и не зеленая, а бирюзовая, под цвет морской воды в столичной гавани, сверкающей и переливающейся в лучах жаркого весеннего солнца.

Но даже оно меня не радовало.

Признаюсь, меня вообще мало что радовало. Если только тот факт, что я все-таки выжила, хотя я до сих пор с трудом могла в это поверить. Потому что комфортабельного путешествия в столицу вместе с чинными трапезами и долгими беседами о жизни в капитанской каюте не получилось.

Ничего не получилось, ведь вместо трех суток в пути мы провели целых четыре, и почти все это время «Гордость Империи» пробовали на прочность штормовые ветра и непогода. И, признаюсь, много раз мне начинало казаться, что старый корабль не выдержит, несмотря на заверения матроса.

Развалится на части, и мы уйдем на дно кормом для рыб.

Но он все же выдержал.

Шторм успокоился только на подходах к материку. Тучи разбежались, выглянуло солнце, да и ветер почти стих, и я выползла — в буквальном смысле этого слова — наружу из своей каюты. И теперь стояла, вдыхая теплый воздух полной грудью, и смотрела, как невозмутимый капитан с таким же невозмутимым видом отдавал команды, а матросы ловко лазали по реям и меняли паруса.

Потому что мы входили в переполненную судами столичную гавань. И я смотрела — смотрела во все глаза! — не только на парусники, но и на похожие на гигантских китов огромные железные корабли с дымящимися трубами.

Правду люди говорили: там даже не было парусов!..

Чуть позже появились и остальные пассажиры — такие же зеленые, как и я. Разве что кроме тех двоих, кто беспробудно пил четверо суток и ничего не заметил. Теперь они тоже стояли у бортов, вяло переговариваясь, потому что у кого-то шторм, а у кого-то выпивка забрала все силы…

Качало нас так, что все эти дни я могла только лежать и молиться. И молилась так долго, пока мне не начинало казаться, что Святая Истония мне отвечает. При этом я прекрасно понимала, что со мной говорила лишь моя надежда, обещая, что на этот раз все обойдется.

Потому что я не могла умереть. Не сейчас, когда так нужна Олли!

И дяде… Дяде я тоже была нужна!

В редкие моменты, когда ветер был не настолько яростен — наверное, ему тоже нужно было немного передохнуть, — я все же прочитала то, что лорд Корнуэлл дал мне с собой, и поняла, что собранные дядей доказательства никуда не годятся. Потому что в них не было ничего такого, что могло бы связать графа Маклахана и лорда Браммера, главных врагов дяди, с заговорщиками.

Неудивительно, что король не стал ему отвечать!..

Затем снова налетал ветер, и мне становилось не до заговорщиков и не до еды, которую мне приносили в каюту. Ни до чего!..

Зато сейчас, когда я немного пришла в себя и даже что-то поела — первый раз за четыре дня, — но все еще страдала от одуряющей слабости, к ней присоединилась еще и тревога.

Потому что в пути мы были на сутки больше и теперь я опаздывала на отбор. Одно хорошо — мне все еще было настолько плохо, что я даже не была в состоянии из-за этого переживать.

«Потому что я еще не опоздала!» — заявила я себе строго.

Именно такой — с зеленого цветом лица, саквояжем, который я прижимала к груди, и в дорожном платье, болтавшемся на моей фигуре, потому что живого веса во мне, подозреваю, стало еще меньше, я готовилась покорить столицу…

Наконец, смогла разглядеть Стенстед — утопающий в бесконечной зелени невероятно прекрасный город, обнесенный белоснежными крепостными стенами и с трех сторон окруженный Арвийскими Горами, высшие пики которых терялись в белесой дымке облаков.

Говорили, что где-то там, в этих горах, проходила одна из Граней, за которой лежал то ли вход в другой мир, то ли кратчайший путь на другую часть материка.

Заведомо точно я не знала.

Знала лишь то, что открывать Грани в Аронделе было под силу только обладателям древнего артефакта, который принадлежал королевской семье и сейчас находился в сокровищнице Стенвеев.

Маги, даже сильнейшие, могли об этом только помечтать… Как мечтал об этом мой отец, которого за инакомыслие двадцать лет назад с позором изгнали из столицы, лишив всех магических регалий.

Впрочем, я тут же потрясла головой, прогоняя эти мысли — мне и без них было нехорошо! — и снова стала смотреть на Стенстед. На высоченные шпили храмов Всех Богов, его огромные башни и гигантские сооружения.

Наверное, одно из них было королевским дворцом, но какое именно — отсюда я так и не смогла разглядеть, хотя очень, очень старалась!..

Странным образом вид на огромный город нисколько меня не пугал. Наоборот, вскоре я стала чувствовать себя намного лучше. Головокружение постепенно проходило, и я решила, что обязательно со всем справлюсь. Обязательно доберусь до дворца, а затем пройду первое испытание.

Да, в этом самом коричневом платье, которое казалось мне очень даже красивым. Вернее, лучшим из всех, которые были у меня до этого.

Затем я отдам дядины документы герцогу Раткрафту, потому что мысль о короле, который два года подряд с недовольным видом взирал на меня с портретов в губернаторском доме, внушала легкий ужас. Но с королем мне все же придется встретиться, а затем попытаться произвести на него впечатление, чтобы меня не выставляли с отбора как можно дольше.

А если и выставят, то я обязательно найду способ вернуться домой, потому что денег на это у меня больше не было…

Как оказалось, денег у меня нет ни на что.

— Сколько стоит взять извозчика от порта до королевского дворца? — спросила я у таможенных магов, когда, все еще покачиваясь, сошла с «Гордости Империи».

Двое мужчин в темной форме с некоторым сомнением уставились на мой саквояж, выслушав заверения о том, что я люблю путешествовать налегке. Но мои документы были в полном порядке, так что задерживать меня никто не стал. К тому же маги вполне любезно ответили на вопрос.