Меня это уже не должно было волновать, я почувствовала себя свободной. Пришел прекрасный принц и освободил меня из темницы. Прекрасная принцесса готова была расцеловать его, но я боялась нанести вред его поврежденной челюсти.

Меркулов, впрочем, и так понял по моим глазам, что я довольна, и улыбнулся покровительственной улыбкой, которая дорогого стоила, если учесть, что давалась ему еще с трудом.

Я просто готова была заплакать от счастья. Бывают в жизни чудеса! Как мучительно было думать, что не будет принца на белом коне… И вдруг случайная встреча все меняет. Звучат торжественные фанфары, Надежда Шарапова обретает веру в счастье. Ту веру, что стоит не миллион и не два, — она просто бесценна…

Вернувшись домой, я уже не обращала внимания на ворчание тетушки, считавшей, что я слишком задержалась. Простившись с будущим работодателем, я бродила по улицам, пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах — только здесь, среди людей, я могла побыть наедине с собой. Только не очень помогло — в голове царил тот же сумбур, что и несколько часов назад.

Я вышла в ночь с Максом. Погода стояла дивная, было тепло, безветренно. Памятуя о том, что случилось с Меркуловым, я стала осторожнее и старалась гулять там, где горели редкие в нашем квартале фонари. Хотя, наверное, зря боялась — здесь все меня знают, даже хулиганы. Я уже привыкла к этому дому, к этому двору, казавшемуся когда-то таким страшным и неуютным. Но сейчас мне все казалось милым, а прошлое с его неприятностями — глупым сном.

Этот расчудесный вечер был омрачен только одним — звонком бывшего благоверного. Смешное слово — никакого блага я от него так и не увидела, и о верности не шло речи.

Мой бывший был, кажется, трезв, хотя как знать — по телефону не всегда поймешь.

— Привет! — сказал он, немного помолчав, словно вспоминал, как полагается начинать разговор.

— Привет, — сказала я. — Чего ты хо…

— Почему если позвонил — значит, что-то нужно? — возмутился он, впрочем, не слишком сильно. — Может быть, я просто хотел узнать, как ты, как Мишка…

— С нами все в порядке, — заверила я.

— Послушай, — он вздохнул. — Я понимаю, что вел себя по-свински… Может… если есть возможность… мне нужно в долг!

Надо было бы рассвирепеть, но я и так знала, чем закончится разговор, поэтому решила поберечь нервы и только рассмеялась:

— Ты же знаешь, кем я работаю.

— Ну, я подумал, у тебя сбережения какие-нибудь… Я отдам, не сомневайся!

Вот именно в этом я и сомневалась больше всего. С тем же успехом можно было давать в долг деньги наркоманам с первого этажа. В любом случае денег у меня не было.

— Может, у отца займешь? — сказал он, не дождавшись ответа.

Я не успела ответить. Трубку взяла какая-то женщина.

— Хелло! — успела сказать она.

Вслед за этим раздался негромкий хлопок, подвыпившая дамочка сбила все Коленькины планы и получила за это оплеуху. Поделом.

— Надя… — раздался в трубке снова его голос, на заднем плане — пьяное всхлипывание. — Я сейчас все объясню…

Боже мой, как это омерзительно. Бывший и в самом деле считал, что я настолько глупа, что выслушаю его, поверю и, может, дам денег… Да, всей своей прошлой жизнью я подтверждала репутацию доверчивой дурехи. Буратино в женском обличье — только носик покороче и шапочки не хватает.

Помню, в одной старой комедии герой стрелял в телефонную трубку, а на другом конце провода его собеседник падал бездыханный. Ох, если бы это было возможно, будь у меня пистолет… Думаю, меня бы оправдали.

— Не стоит утруждать себя, — сказала я. — Спокойной ночи, малыши!

И повесила трубку.

Кое-чего он все-таки сумел добиться. А именно — испортил мне настроение. Своим звонком супруг напомнил мне обо всех унижениях, что мне довелось пережить, они еще долго не сотрутся из моей памяти.

Следующий день был у меня выходным и начался, как обычно, с завтрака на крошечной кухне. Сидела за столом в уютном халате лимонного цвета и думала о Мишеньке. Не забыл бы меня — материнское сердце тревожно екало. Теперь я в полной мере поняла, что чувствовала моя мать, как она переживала за меня. Теперь я смогла оценить ее заботу, представлявшуюся мне когда-то чрезмерной и надоедливой.

Нужно навестить сыночка. Что он просил в последний раз? Машину с радиоуправлением, как у какого-то Пашки. Где я ему такую возьму сейчас — она же кучу денег стоит. Подожди, Миша, будет тебе и белка, и свисток… Скоро мама начнет прилично зарабатывать, и мы будем вместе.

Я в который раз достала визитку Меркулова. У хорошего человека и визитка должна быть хорошая.

«Медицинский центр АЯКС»… Аякс — что-то из античной мифологии, при чем здесь медцентр? Скорее всего и ни при чем. Названия принято давать, чтобы запоминались — короткие и броские, а над смыслом никто не задумывается. «Эскулап» или «Гиппократ» было бы точнее по смыслу, но зато — коротко и в справочнике на первую букву, самый оптимальный вариант.

Тостер выдал два подрумяненных ломтика хлеба в тот момент, когда в кухню вплыла тетушка. Она вздрогнула и с опаской взглянула на диковинный механизм — современная техника ее пугает. Она уверена, что хлеб можно поджарить по старинке — на противне или сковородке. Мои заверения в том, что в тостере и удобнее, и быстрее, она так и не приняла.

Тете Вале кажется, что все современные приборы требуют постоянного наблюдения. Стоит отвернуться, как они начнут сеять смерть и разрушение. Из электроники она признает только старый проверенный «Горизонт», по которому каждый вечер следит за похождениями милых ее сердцу бразильцев, мексиканцев, венесуэльцев. Тетушка — вроде того персонажа из анекдота, что собрался в Санта-Барбару. «Почему в Санта-Барбару?» — спрашивают на таможне. «Ну как же, — отвечает, — я ведь там всех знаю!» Вечерами я слышу, как после просмотра она обсуждает новую серию с подругами. Что ж, у каждого должно быть развлечение.

Лица у телегероев лиловые и слегка перекошенные кинескоп подсел, но для тетушки это не имеет значения. Она добивает свое, тоже порядком подсевшее, зрение, таращась в экран сквозь толстые очки, и порой я замечаю на ее дряблых щеках след от скатившейся соленой капли. Были бы деньги, я постаралась бы купить ей что-нибудь получше.

Все упирается в проклятые деньги. Были бы деньги, я давно жила бы в отдельной квартире с собственным сыном, были бы деньги, мне не пришлось бы унижаться на своей работе, отбиваться от Ключенко и выслушивать несправедливые упреки старшей сестры…

Ничего, скоро у меня все будет, и мир снова станет прекрасным и засияет всеми цветами радуги. Меркулов… Я вздохнула, вспомнив его мужественное лицо. Вот человек, с которым следовало строить отношения, не обращая внимания ни на чьи советы. Кроме разве что Ленки. Выходит, что сестра моя была права с самого начала. Кто бы подумал? Надо будет сказать ей об этом. Я всегда готова признать свои ошибки!