— Мне кажется, или кто-то думает, что у него рот лишь для того, чтобы городить всякую хреновину? — спросил он. — Ну правда, что умного может сказать человек, который клеится к девушке, зная, что она не свободна.

Некоторое время они молча сверлили друг друга взглядами, а затем Юрасов подошел поближе и резко ударил княжича по носу. Лешка схватился за нос, а я начал подниматься со своего места. Похоже денек становится даже жарче, чем был с самого утра.

На асфальтовую дорожку упало несколько капель княжеской крови, а Осип заржал:

— Ну что, на этом и остановимся или тебе выписать добавки?

В этот момент Лешка молча врезал ему по роже. Юрасов видимо не ожидал этого и не успел как следует подготовиться к удару, поэтому его челюсти звонко клацнули.

Белобрысый Вильсон сделал шаг в сторону Нарышкина и в этот момент включился я. Он был выше меня на полголовы, поэтому, чтобы дотянуться до него наверняка, мне пришлось подпрыгнуть. Мой удар пришелся ему в район уха.

Не останавливаясь на достигнутом я попробовал достать его и вторым ударом с левой, но на этот раз не получилось. Христофор закрыл голову руками, а сам ударил меня с правой саданув прямо в грудь.

Сукин сын сбил мне дыхание! Я как рыба глотнул воздух, затем еще раз и еще, а потом почувствовал мощный удар в голову, после которого плюхнулся на задницу.

В глазах на мгновение потемнело, но лишь на мгновение. Спустя пару секунд я уже вновь открыл их и увидел, что Лешка с Юрасовым катаются по траве.

Послышался звук рвущейся ткани, а затем раздался свисток. К нам с разных сторон бежали несколько учеников с белыми повязками на руках, которые означали, что эти ребята сегодня дежурные. Вот еще и из преподов кто-то бежит…

Скоро мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Я прикинул с каким счетом прошла наша драка и пришел к выводу, что если мы с Нарышкиным и проиграли, то ненамного. Правда со стороны это выглядело как будто мы проиграли вдрызг.

У княжича все лицо и руки в крови, один рукав пиджака почти оторван, а у меня вся задница в пыли, как будто мной подметали асфальтовую дорожку. В общем, не очень веселая картина.

Глядя на наших противников, можно было подумать, что мы к ним и пальцем не притронулись. Правда у Христофора Вильсона левое ухо заметно увеличилось в размерах и горело огнем. Зато у Юрасова с виду все было в полном порядке. Не знаю, смог ли Лешка достать его хотя бы еще разок, но то, что он хорошенько съездил ему по морде в самом начале драки заметно улучшало мое настроение.

Что нам, что им хватило ума не грозить друг другу при преподавателях и дежурных, но все четверо прекрасно понимали, что на этом дело не закончится.

Во всяком случае, что касается нас с Нарышкиным, то мы постараемся сделать так, чтобы этим двоим первый учебный день запомнился надолго. Он и вправду какой-то уж слишком насыщенный выдался.

— Вы что, судари, с ума посходили? — спросил Терлецкий, глядя на нас своими черными глазами. Это именно он подоспел нас разнимать. Ну и еще один был преподаватель, но я его не знал. — Забыли где находитесь?

Мы молчали.

— Они первые начали, — решила заступиться за нас Дашкова.

— Настя, помолчи, — одернул ее Лешка.

Я посмотрел на Цветкову. Судя по взгляду, ее так и распирало тоже что-нибудь сказать, но я покачал головой, дав ей понять, что не нужно сейчас ничего говорить.

Панда еще немного подождал, затем решил, что комментариев от нас никаких не дождется и скомандовал:

— Значит так… Дежурные — занести информацию об этом инциденте в журнал происшествий, а вы четверо отправляйтесь в жилой блок, приведите себя в порядок и марш на уроки! До понедельника я придумаю чем бы вам заняться на досуге у меня в подвале, если вам энергию девать некуда.

Бросив на прощание друг на друга многозначительные взгляды, мы разошлись. Пока мы дрались, вокруг нас собралось человек сорок учеников, которые тоже теперь расходились с видимым сожалением на лицах. Ну еще бы, все-таки такое представление в школьном парке дают не каждый день.

Заверив своих девчонок, что мы справимся и без них, мы отправили Алису с Настей на уроки, а сами потопали умываться и переодеваться.

— Вот козлы! — возмутился я. — Из-за них еще и к Терлецкому в застенки угодили! Придется теперь возиться у него в подвале вместе с крысами и этими дебилами.

— С ними не хочу, — сказал Лешка и потрогал свою переносицу. — Нужно будет Даниилу Ивановичу сказать, чтобы он нас с ними в разное время на отработки ставил, а то я могу не сдержаться.

— Все равно свое получат, — заверил я его.

— Угу, обязательно, — кивнул он. — Вот только нужно немного подождать. Слишком подозрительно будет, если сразу какая-нибудь неприятность с ними случится. Третий курс, в конце концов, так что вылетать из «Китежа» по вине каких-то кретинов я не хочу.

Мы прошли еще немного, а затем Нарышкин вдруг рассмеялся.

— Ты чего, Леха?

— Слышал, как у него зубы клацнули, когда я ему по морде врезал? — спросил он и посмотрел на свою правую руку. — Челюсть у него как кусок свинца. Чуть пальцы себе не выбил.

— Ага, здорово было! — усмехнулся я. — Он тебе нос не сломал случайно? Может быть, нужно к Веригину в медблок сходить?

— Нет, все нормально, — он потрогал переносицу и поморщился. — Нос целый. Да и кровь уже не идет, зачем людей просто так от работы отвлекать?

* * *

Я смотрел по сторонам и в очередной раз удивлялся, как все-таки быстро расходятся слухи по общаге. Подрались мы вчера в обед, а сегодня за завтраком только ленивый не пялился на нас в столовой. Эх! Узнаю родной и любимый «Китеж», где все знают обо всем.

До последнего момента мы с Лешкой думали, что нас вызовут к директору, ну или просто как-нибудь накажут. Например, в Белозерск запретят ехать. Мне-то ладно, а вот княжичу обидно будет, они вчера весь ужин обсуждали, чем завтра заниматься будут.

Но все обошлось. Никто нас никуда не вызвал и не наказал. Наверное, до понедельника отложили. Поживем увидим.

Сразу после завтрака ребята укатили в город