Здравствуйте, Ника Львовна. Роман Артемович сказал, что меня вызвали к директору.

— Подожди здесь, — стальным голосом велела она и процокала на своих высоких каблуках в кабинет к Орлову. Через несколько секунд она вышла, оставив дверь открытой. — Проходи, Темников.

Я вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, открыл было рот, чтобы поздороваться с директором и замер… На стуле, где обычно сижу я, сейчас сидел тот самый тип, которого видел вчера вечером с чемоданом в школьном парке. Его не трудно было узнать по этой огромной дурацкой шляпе. Не думаю, что в Империи кто-то кроме него еще носил что-нибудь подобное.

Медленно, как будто на шарнире, он повернулся в мою сторону и в этот момент раздался характерный щелчок. Точно такой же, как и вчера, когда он шагал. Ну если это можно было назвать ходьбой.

Вот теперь, при ярком свете, я мог рассмотреть его лицо как следует. И должен сказать, что… Это будет странно, но старик мне скорее понравился, чем наоборот.

Бледный как луна на небе, весь испещренный морщинами, он был похож на белый как лист сморчок. Холодные серые глаза, слегка на выкате, которыми он смотрел на меня будто просвечивая рентгеном. Тонкие синие губы и искривленный посередине нос. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что ему его точно ломали хотя бы один раз.

Все эти черты по отдельности выглядели не самыми симпатичными, что и говорить, но если сложить их вместе, то получалось довольно гармоничное лицо. Он был не мерзким типом, но от него исходила какая-то опасность. Вот только в чем именно она заключалась, я пока не знал.

А еще в комнате был какой-то сладковатый запах… Что-то очень знакомое, но я не мог припомнить что именно. Роза? Да нет, вроде бы…

— Здравствуйте, — сказал я для начала.

— Привет! Чего растерялся, Максим? — ну, судя по голосу Орлова, настроение у него хорошее. Значит выгонять меня никто не собирался. — Что, заняли твое место?

— Это твой стул? — спросил у меня старик. Его голос был немного хриплым, с тяжелым свистящим придыханием. — Ничего не поделаешь, с особенностями моего тела на диване я сидеть не могу.

— Ничего страшного, мне и там неплохо, — сказал я и пошел на диван, перед которым стоял стол и знакомая ваза с конфетами. Я положил рюкзак рядом с собой и взял одну конфету из вазы. Что-то я нервничал.

— Именно таким я его себе и представлял, — прохрипел старик и… наверное, это была улыбка.

— Знакомься, это Александр Григорьевич Чертков, — сказал Иван Федорович. — Он будет проводить с тобой индивидуальные занятия.

Чертков⁈ Меня как кипятком ошпарили! Они же вроде бы как в опале Императорской числятся, если мне память не изменяет. Я хоть по истории Одаренных родов и не такой крутой специалист, как Нарышкин, но за последние полгода подтянулся немного, кое-что знаю.

Старик смотрел на меня своими выпученными серыми глазами и вдруг сказал:

— Это пион, Максим.

— В смысле? — не сразу понял я его.

— Я увидел, что ты пытался понять какой запах ты чувствуешь, — прохрипел он с присвистом. — Вот я тебе и говорю — это аромат пиона. Так пахнет смерть, парень.

Глава 3

— Чертков? Хмм… — Лешка задумался ненадолго, а потом удивленно на меня посмотрел. — Да ну, брось, Макс. Ты что-то путаешь. Кода-то давно они были приближенными Императора, вопросов нет, они даже покруче нас стояли. Кто-то из этого рода обязательно был черным магом при Императоре, но это давно было. Хрен знает когда.

— Леха, я не глухой. Говорю тебе, что это Чертков. Александр Григорьевич его зовут, если что, — ответил я ему, разглядывая проходящих мимо нас учеников.

Сейчас была большая перемена между уроками, на которой можно было в первую очередь пообедать, а потом уже немного прогуляться, если время остается. У нас оно было. Я специально сказал Нарышкину, что нужно быстрее покончить с едой, чтобы рассказать ему о своем новом учителе. Вдруг он мне что-то интересное насчет него подкинет?

— Ладно, я сегодня позвоню брату и попробую узнать за этого твоего Черткова, — пообещал мне Лешка. — Если будет что-нибудь интересное — расскажу.

— Угу, спасибо. Кстати, что там у него за Дар такой, ты не помнишь? Ты же эту книжку наизусть знаешь, — спросил я. — Ясно что темный, но может быть детали какие есть?

— Да нет вроде бы, — пожал плечами княжич. — Но это же такое дело… Кто будет детали прописывать? Это скорее тебе должно быть известно, а не мне.

— С чего это вдруг?

— Ну он же с тобой будет индивидуально заниматься, а не со мной. Значит чему-то конкретному тебя учить будет. Вот и подумай, что в тебе есть такого уникального, — сказал Лешка и пожал плечами. — Тут я тебе не помощник. Ты у нас парень со странностями.

— Да ничего такого нет вроде бы, — ответил я. — Я уже думал над этим. Какие могут быть особенности?

— Значит плохо думал, — Нарышкин хлопнул меня по плечу и подмигнул. — Но ты не расстраивайся, на следующей неделе узнаешь что там к чему.

— Почему на следующей? На этой узнаю, — мрачно ответил я. — Он сказал, что у нас с ним завтра первое занятие уже будет, так что…

— Как это? Завтра же суббота? — удивился княжич. — Кто по субботам учится? Мы же в Белозерск с девчонками собирались! Отметить начало учебного года и все-такое.

— Вот и расскажи об этом Черткову, — посоветовал я ему. — Судя по тому, что я видел, он очень заботливый тип. Раза в два заботливее твоего любимого Щекина. Лично я даже пытаться не буду.

— Я тоже, — сказал Лешка. — Тем более, что это больше тебе надо. Я, конечно, такие вещи легко понимаю, а вот твоя Цветкова… Ты знаешь, Макс, мне почему-то кажется, что после разговора с ней ты будешь полностью бесполезен для Черткова. Не будет у тебя с ним никаких индивидуальных занятий.

— Это еще почему?

— Потому что она тебе сто процентов голову проломит чем-нибудь тяжелым, — заверил меня Нарышкин. — Она у тебя барышня вспыльчивая… Мы их и так без своей компании на неделе оставили, а теперь еще