— Могу я войти к нему? — Да, но больной снова в забытьи.

— Я подожду в палатке, пока он очнется. Мне необходимо поговорить с ним.

Доктор кивнул и удалился, а Ги снова принялся торопить друга :

— Лекарь, кажется, не слишком обеспокоен его состоянием. Можно ехать домой. Ты все равно ничем не поможешь. И тут Роланд взорвался. Остаться для него было делом чести:

— Черт тебя побери, ноешь как баба! Все поехали да поехали! Что это ты так нетерпелив?

— Пойми, Роланд, нам необходимо спешить. Мы, может быть, уже опоздали. Терстон из Мезидона мог нанести удар еще до зимы, во время моего отсутствия.

— Тогда поезжай. Я догоню тебя по пути.

— Но я не могу позволить тебе ехать одному. Рыцарь недобро взглянул на своего друга:

— С каких это пор я нуждаюсь в эскорте? Или ты мне не доверяешь? Вижу, что не доверяешь. — Он усмехнулся. — Ну, забери с собой мои вещи, оставь только лошадь и оружие. Может, тогда тебе будет спокойнее. Если ничто не помешает, обещаю присоединиться к тебе между Роной и Луарой. В крайнем случае сразу же после переправы. Но не жди, если я задержусь.

Ги успокоился и уехал, а Роланд уселся возле койки больного, чтобы скоротать остаток дня. Его терпение было вознаграждено: через некоторое время раненый открыл глаза и попытался сесть.

Но Роланд остановил его:

— Вам нельзя двигаться. Может возобновиться Кровотечение.

Светло-карие глаза раненого обратились на рыцаря.

— Я вас знаю? — спросил он на чистом французском и тут же ответил сам себе:

— Ах да, вчера вечером в пивной.

— Тому уж три дня, друг мой.

— Три? — простонал незнакомец. — Я должен немедленно найти своих вассалов и вернуться в Берри.

— В ближайшее время вы не сможете никуда ехать Позвать врача?

В ответ молодой человек вздохнул:

— Только в том случае, если он может сотворить чудо и мгновенно вылечить меня. Роланд улыбнулся:

— Что я могу сделать для вас? Вы спасли мне жизнь и из-за этого пострадали.

— Это только по моей собственной неосторожности. Всего дважды в жизни я принял открытый бой и оба раза чуть не погиб. А все потому, что не прислушивался к предостережениям и всегда надеялся на честность. Дорого приходится платить за науку.

— Лекарь сказал, что вы едва успели оправиться от ранения в голову. Сарацины?

— Да. Мы вчетвером преследовали банду убегавших неприятелей, а когда настигли их, они развернулись и приняли бой. Лошадь подо мной рухнула, а очнулся я в рыбацкой деревушке. Голова болела так, что не пожелаешь и врагу. Мне сказали, что я провалялся без сознания около недели. Как только я встал на ноги, то сразу же поехал в Арль, но так и не нашел моих вассалов. В харчевню я зашел в надежде обнаружить кого-нибудь из них, и тут меня вновь постигла неудача.

— Но вы оказались там к счастью для меня.

— Я считал своим долгом остановить человека, который подбирался к вам сзади, — сказал раненый.

— Вам обязан жизнью Роланд из Монтвилля. Что я могу сделать для вас?

— Молитесь о моем выздоровлении. Роланд рассмеялся: несмотря на свое состояние, этот человек сохранял чувство юмора.

— Хорошо, я буду за вас молиться. Но как ваше имя? Я же должен знать, за кого просить, когда стану беспокоить святых.

— Квентин де Луру.

— Франк?

— Да, из Берри.

— Там ваша семья?

— Мои родители умерли. У меня осталась только сестра. — Он остановился. — И, пожалуй, вот что вы могли бы для меня сделать.

— Я готов, только скажите.

— Буду очень признателен, если вы разыщете хоть одного из трех моих вассалов. Тогда бы я смог сообщить сестре, что жив, но задерживаюсь еще на несколько недель.

— А она считает, что вы погибли? Квентин кивнул:

— Наверняка. Я рассчитывал, что смогу за несколько дней собрать своих людей и отправиться в Берри. А лекарь говорит, что мне придется провести в постели около трех недель. Мне становится невыносимо больно, как только представлю, как убивается моя сестра.

Такая забота о женщине не укладывалась в голове у Роланда:

— Она, должно быть, вам дорога.

— Мы очень близки.

— Тогда отдыхайте спокойно, друг мой. Я разыщу и пришлю к вам ваших рыцарей. Но вы просите слишком мало. Я бы счел за честь, если бы сам привез вашей сестре добрую весть и тем успокоил вас. Да и то была бы небольшая плата в счет моего долга.

— Я не могу просить вас об этом, — запротестовал Квентин.

— Вы обидите меня, если откажетесь от моих услуг. Мне все равно нужно на север — в Монтвилле меня ждет отец. Я задержался только, чтобы убедиться, что вы идете на поправку. Но если вы когда-нибудь слышали о славных монтвилльских лошадях, то должны быть спокойны: мой конь оставит далеко позади любого французского скакуна и быстрее ветра донесет добрую весть вашей сестре.

Глаза Квентина засияли:

— Вы легко отыщете мой дом. Спросите любого в окрестностях Берри, и вас прямиком направят в Луру.

— Я найду, — заверил его Роланд. — Отдыхайте и набирайтесь сил.

— Теперь я могу себе это позволить, — вздохнул Квентин. — Очень вам благодарен, сэр Роланд. Рыцарь поднялся, собираясь уходить:

— Это несравнимо с вашим поступком. Но Квентин возразил:

— Ваш долг оплачен. Только не говорите сестре, что меня опять ранили. Это может причинить ей новые страдания. Скажите ей, что я не могу немедленно оставить службу, но очень скоро вернусь.

Лишь выехав из Арля, Роланд понял, что забыл спросить имя сестры Квентина де Луру. Но не важно, он и так ее найдет.

Друода лакомилась изюмом и потягивала сладкое виноградное вино, вальяжно развалясь на зеленой кушетке в своих новых апартаментах. Дело было к вечеру, и, хотя зима еще не вступила в свои права, гасконка, привыкшая к теплому климату южной Франции, потребовала принести жаровню с горячими углями, чтобы обогреть комнату.

Хильдегард стояла на коленях у ног госпожи и делала ей педикюр — еще один из обычаев, перенятых у знатных дам юга. А ведь совсем недавно обе эти женщины знали о роскоши только понаслышке. Друода день и ночь обслуживала путешественников, стирая их грязную одежду и готовя им пищу, — ведь отец не оставил ей никакого наследства. Ее муж, Валафрид, владел большим домом, но не имел средств на его содержание. Вот они и превратили дом в постоялый двор, наняв Хильдегард в помощницы.

После гибели племянника тяжелые времена для Друоды закончились. Конечно, рискованно было присваивать себе право опеки над Брижит и скрывать весть о кончине барона Квентина от его сюзерена, но риск был оправдан. Друода обезопасилась, избавившись от всех, кто мог бы сообщить графу Арнульфу правду. А пока Хью, оруженосец Квентина, и вассалы добывали по ее приказу доказательства смерти их господина, она надеялась выиграть время и выдать Брижит замуж.