— Думай о Хродгейре! — приказала королева. — Думай о нем изо всех сил. Представляй его облик, его нрав, вспоминай его речи и поступки.

«Да пожалуйста. Если это поможет…»

Вратко прикрыл глаза, не забывая из-под ресниц поглядывать на волшебниц и скрывающегося в темноте Морврана.

Керидвена встала прямо над котлом. Откуда-то из складок одежды она выхватила полотняный мешочек. Развязала горловину, кинула щепоть неизвестного снадобья в кипящую воду.

— Цвет горлянки! — ломким голосом воскликнула колдунья.

Следующий мешочек.

— Пусторосль!

Еще щепоть.

— Щитовника корень!

Стараясь не отвлекаться на волшебницу, Вратко вызывал воспоминания о Хродгейре. Воин, вождь дружины викингов. Скальд, мастерски связывающий слова в строки, а строки в висы. Мечник, в одиночку стоивший нескольких бойцов.

— Семисильник!

— Думай, думай, Вратко из Хольмгарда! — размеренно повторяла королева Маб.

— Мухомор!

«Ну, же! Где ты, Черный Скальд? Живой ли?»

— Мыльный корень!

Новгородец зашевелил губами, облекая, по сложившейся уже привычке, мысли в кеннинги и хейти:

Черен скальд очами,

Ясень мечна черена.

Недругу оружному

В руки…

— Омела! — выкрикнула Керидвена, срываясь на визг. Взмахнула рукавами над колдовским зельем. Завыла, как раненая волчица, задирая подбородок. — Сюда, ворлок, сюда!

«Что ж мне не дают ни одну вису до конца сказать? — подумал Вратко, подходя поближе. — Или боятся? Неужели они больше верят в мою колдовскую силу, чем я сам?»

— Смотри! — Ледяные пальцы колдуньи вцепились в рукав, потянули его к котлу.

Новгородец, затаив дыхание, посмотрел на поверхность отвара. Еще несколько мгновений назад она бурлила, исторгала клубы пара и брызги, теперь же — застыла, словно зеркало. И в этом зеркале отражались лица и фигуры людей. Вратко узнал черную, сильно выделяющуюся среди светловолосых урманов, бороду Хродгейра и серебристый клок седины на подбородке.

Вода в котле застыла, словно отполированное серебряное зеркало.

Новгородец увидел на ней вначале тени, как на глади пруда. Потом эти тени стали четче и яснее, черты людей приобрели узнаваемость. Хродгейр в потрепанной кожаной куртке, в которой он вступил в битву при Стэмфордабрюгьере, сидел, опираясь подбородком о кулак. Лицо Черного Скальда несло отпечаток усталости — темные круги под глазами, отекшие веки. Но норвежец не был напуган или рассержен. Напротив, на губах его играла легкая улыбка, будто бы он беседует со старым знакомцем.

— Смотри внимательно, ворлок! — звенел откуда-то издалека голос Керидвены. — Смотри! Обманывала я тебя?

Вратко не сопротивлялся. Смотрел.

Злое Жало выпало из пальцев, зазвенело стальной оковкой по камням, а он и не заметил потери.

С кем же разговаривает Хродгейр?

Будто бы послушавшись его мысленного приказа, изображение в чародейском котле сместилось, отодвигаясь вглубь.

Парень хрюкнул, едва не подавившись, наклонился над котлом, а потом опустился на колени, опасаясь упустить хоть малую толику из открывшегося его взору.

Напротив Черного Скальда, сложив ладони перед грудью, сидел отец Бернар. Монах нисколько не изменился с того вечера, когда отправил новгородца в лес на съедение диким зверям. Та же худая шея, выглядывающая из воротника черного одеяния, словно голодный птенец из гнезда. Те же впалые щеки, покрытые седой щетиной — еще бы, в лесу бриться негде, хотя обычай латинских монахов и предписывает срезать лишние волосы с лица. Те же мягкие волосы, светлым венчиком окружающие черную шапочку. Губы святоши шевелились. Молитву читает? А почему же Хродгейр сидит так спокойно? Викинг, хоть и говорил, что крещен по обычаю Римской церкви, любви к священникам не имел ни малейшей. Зато при каждом удобном случае, а в особенности в мгновения опасности или душевного напряжения, поминал урманских асов — Одина, Тора, Ньёрда и Хеймдалля, ругаясь, проклинал йотунов и троллей. То есть вел себя не так, как подобает доброму христианину. А тут улыбается, кивает в такт словам Бернара.

— Не может быть… — прошептал Вратко.

— Волшебный котел не обманывает, — жестко проговорила королева Маб. — Во всяком случае, не обманывал до сих пор.

Новгородец заморгал, пытаясь прогнать наваждение. Ущипнул себя за руку.

Достиг он лишь того, что видение в котле сместилось, показав третьего человека, присутствующего при беседе.

Рыцарь в яркой накидке поверх кольчуги-хауберка. Вышитая красным собака стояла на задних лапах, удерживая в передних маленькую корону. Вратко сразу узнал этот герб, как узнал и вытянутое лицо сакса, его темно-русые с проседью волосы и ровно подстриженную бородку. Эдгар Эдвардссон, привезший отцу Бернару священную реликвию — кусочек ногтя Иисуса Христа, остриженный после того, как тело его сняли с креста. Он прибыл в Нортумбрию тайно, скрываясь и от саксов, и от норвежцев. И не зря, ибо служил Вильгельму Бастарду,[16]герцогу Нормандскому. Верой и правдой служил… Хотя насчет последнего Вратко здорово сомневался. Вот о том, что Эдгар рассчитывает в случае победы нормандцев стать, самое малое, наместником Вильгельма в Англии, он знал наверняка. Слышал из уст самого претендента. Тот, разговаривая с покойным Модольвом Кетильсоном в лесу, на берегу Дервента, настолько разошелся, что даже предложил хевдингу графство Нортумбрию на золоченом блюде.

Позже Эдгар Эдвардссон травил маленький отряд викингов, выручивших из плена Вратко и Марию Харальдовну, словно диких зверей. И неизвестно, чем бы все закончилось, не найди Рианна вход в Полые Холмы. Они спаслись, а Хродгейр остался прикрывать беглецов. Словен мог поклясться хоть кровью Христа, хоть молнией Перуна, хоть молотом Тора, что слышал звон мечей и крики — Черный Скальд не шутил с врагами и, по обыкновению, расправлялся с ними быстро и надежно.

Это по обыкновению…

А тут сидит довольный и благостный. Никакой вражды. Да и Эдгар с отцом Бернаром настроены дружелюбно, словно не скальд-урман пред ними, а посланник от Папы Римского.

Что же случилось с Хродгейром? Как они умудрились подкупить его, завоевать расположение? Уж не златом-серебром, это точно, не из тех он людей.

А вот обещанием славы могли? Могли…

Посулили подвиги, сражения, победы. Например, пообещали помочь отомстить саксам за гибель норвежского войска. Ну, или что он будет помогать воздать за кровь друзей и соратников другим, более сильным и могущественным мстителям. Тому же герцогу Вильгельму…