единственным кимоно для оперативных нужд родной милиции. Тем более, что кимоно оказалось дрянное. Очевидно, для карате предназначенное, потому и ткань хлипковатая и без специальных укрепляющих вставок. Но на несколько тренировок хватит. Наверное.

Подвал встретил запахом ржавых труб, пота и застарелых кед. Аромат резиновых кед откуда взялся? Ведь босиком на татами занимаются.

Крутые ступеньки из щербатого бетона привели меня прямиком в зал. Низкое помещение с многочисленными крашеными трубами под потолком тускло освещалось парой грустных лампочек. Пол застелен потрескавшимися матами.

Тренировка еще не началась, в зале терлась парочка хмырей в замызганных кимоно и третий мужик. Тоже в форме, но держался особнячком, на фанерном приступке в дырочку, что-то записывал в растрепанную тетрадь. Ростом с меня, но возрастом и весом поболее примерно на двадцать кило и столько же годков.

Я натянул на лицо глупую лыбу, чуть ссутулился, изображая лошпеда, и громко проговорил:

— Здрасти!

— Здорово, — тренер обернулся.

Морда, как у сталевара с плаката, только морщин слишком много и глаза пронзительные, глубоко посаженные, как у гориллы.

— Чего хотел, — буркнул он, нехотя оторвавшись от тетради.

— Так, это самое… Записаться.

— Секция только для своих, — отмахнулся тренер и снова уткнулся в тетрадь.

Для каких-таких своих — я выяснять не стал, а решил попробовать замотивировать сенсея рублем.

— Платная, что ли? Так я заплатить смогу. Сколько стоит? Меня Андрей зовут.

Тренер снова поднял на меня взгляд и критически оглядел. Под одеждой мышц не видно, а жирка на мне пока что не наросло. Спина дугой и дурацкое выражение лица делали меня похожим на хиляка.

— Квелый ты какой-то, шел бы ты отсюда, Андрюша. Мои ребята тебя помнут ненароком.

— Эх… — вздохнул я. — Говорили мне пацаны, что лучше на бокс идти. Что там настоящий спорт. Скажите, а правда, что дзюдоист против боксера не вывезет?

— Это кто тебе такое сказал? — нахмурился тренер.

— Все говорят. У нас во дворе. Я вот хотел обратное доказать. У меня сосед, Мишка Беспалый — боксер-перворазрядник. Всех в округе поколачивает. Нет ему равных в районе нашем. А я вот хотел отпор ему дать. Только я шахматами занимаюсь. Это, конечно, не совсем спорт, но и он мне даже помог против боксера. Я Мишку шахматной доской по голове огрел, когда он меня в подворотне зажал. И убежал. Вот теперь к вам пришел. Думал научиться. Эх… Вот, даже кимоно прикупил. Всю стипендию отдал.

Сам не знаю, откуда у меня проявился актерский талант. Последнее мое выступление на «сцене» было еще в детдоме. Но там роль была без слов. Я изображал на утреннике елочку, вокруг которой сказал трусишка-зайка серенький.

— Ладно, — тренер недовольно поморщился. — Переодевайся. Раздевалка там. Меня Лев Палыч зовут. Можно просто Палыч. Посмотрим, что ты можешь, как у тебя с физподготовкой. Если совсем мертвый — не обессудь. Пойдешь шахматами обратно заниматься.

— Спасибо, Лев Палыч, — закивал я китайским болванчиком. — Я быстро учусь… Постараюсь вас не подвести.

Глава 5

Я отправился переодеваться. Раздевалка оказалась слишком по-советски спартанской. Вместо шкафчиков — длинные, явно стыренные из какого-то спортзала лавки, вместо крючков для одежды — пристреленные в бетон дюбеля. Пахло ЖЭКом и носками.

Выбрал себе свободный гвоздик, бросил под ним на лавку сумку с формой. Все уже переоделись и о чем-то оживленно гоготали в зале.

Федя оказался прав. Спортсменчики какие-то специфические. Возраста не среднего коммуниста. На комсомольца здесь только я тянул.

Я скинул башмаки и стал расстегивать рубашку, когда почуял за спиной запах пота.

— Здесь занято, — пробубнил низкий голос с нахальной хрипотцой.

Я обернулся. Сзади скалился прокуренной желтозубой улыбкой дзюдоист в светло-сером (когда-то оно было белое) кимоно. Морда, как кусок гранита. Угловатая, зернистая от застарелых оспин и немого красная. Роста сам невысокого, но в плечах квадратный, как плита, отчего совсем не казался маленьким, а наоборот. Я даже сперва подумал, что мои стандартные метр восемьдесят пониже его будут.

— Простите, — продолжал я изображать студента-Шурика, передвинув вещи под соседний гвоздик.

— И здесь занято, — хмыкнул гранитомордый, презрительно скрестив на груди волосатые руки.

— А где тогда свободно? — пожал я плечами, по-прежнему с недалекой щенячьей улыбкой на лице.

— Вон там свободно, — гоготнул квадратный, кивнув на закуток, где примостились ржавое ведро с накинутым на него куском мешковины вместо тряпки, деревянная швабра и облезлый веник.

— Но там нет лавочки, — развел я руками. — И миролюбиво протянул руку. — Меня Андрюша зовут, а вас?

Такое поведение обезоружило «гопника», он зло плюнул мне под ноги, что-то буркнул и направился к выходу.

— Так как вас зовут? — крикнул я вдогонку.

— Называй меня дядя Альберт, салага, — процедил он и скрылся в зале.

Я наспех переоделся и вышел следом. Там уже тренер всех построил в одну линию на татами. Мужиков навскидку около десятка. Я встал во главе строя.

Присутствующие тихо заржали.

— Тишина! — гаркнул тренер и повернулся ко мне. — Новенький, встань в конец шеренги!

— А, понял, — закивал и перепорхнул на нужное место. — Я просто думал, что конец там.

Среди присутствующих я смотрелся в каратистском белоснежном с иголочки кимоно, как цапля среди серых гусей.

Тренер дал отмашку, и строй побежал по кругу на разминку. Что ж, все побежали, и я побежал.

— Перешли на гусиный шаг! — гаркнул Палыч.

В позе пингвинячьих самцов, которые высиживают яйца прямо на ходу, таская их под брюхом, мы затопали по кругу.

Я отчаянно халтурил, приседал до неполного «гуся». Оно и понятно, я же цапля.

— Новенький! — ткнул в меня узловатым пальцем тренер. — Жопу ниже! Ползешь, как беременная муха!

Зал опять заржал. Мне здесь явно были не рады. Вот только почему тогда Палыч разрешил мне остаться? Почему сразу не дал от ворот поворот? Наверное, хочет, чтобы сам ушел. Если каждого отфутболивать просто так, то спорткомитет могут жалобами закидать, дескать, что за секция такая у вас, закрытая. Ведь пока в СССР все секции государственные. Да и помещение казенное. Значит, тренер ждет, пока сам сольюсь. Ну что ж… Посмотрим.

Стандартная разминка включала в себя махи ногами, руками и мотание другими выступающими частями тела, в том числе головой. В заключение — отжимание от пола и непременно, по заветам Шаолиня, на кулачках.

Выполняя это упражнение, я отклячил задницу повыше, приняв позу буквы «зю», и халтурно отжался десять раз. При этом локти мои дрожали, а сам я пыхтел, а на десятом разе так вообще мордой в ковер уткнулся, типа, все, сдох Бобик. В общем, продолжал играть роль хорошего шахматиста. Ни в коем разе нельзя, чтобы во мне эта спортбанда мента разглядела. В каждой спортивной секции есть отстающий лошпед. Таких всерьез не воспринимают и не опасаются. Вот я под такого и косил. Ведь мне еще инфу нужную как-то раздобыть надо. Для этого нужен информатор. Вот Альберт — подходящая кандидатура. Сразу видно, что давно здесь, и «шишку» держит. После тренера — второй человек в секции. Жаль, что с твердолобым не заладилось.

После отжиманий перешли к отработке навыков самостраховки. Перекаты вперед-назад, вбок и с переподвыпертом. В конце каждого вида кувырка — обязательно хлесткий хлопок рукой по ковру для антуража и гашения инерции.

Я катался неуклюжим долговязым колобком, иногда застревал на полпути, болтая в воздухе ногами. Тренер морщился, а «коллеги» хихикали, но шуток в мой адрес не бросали, потому что «тишина должна быть в зале».

Все-таки борьба — это не мое. Возюкать потного мужика по ковру, пытаясь просочиться сквозь его подмышку, совсем не по мне. Брезгливый я для борьбы, по крайней мере, в таком помещении и в такой сомнительной компании. Вентиляцией здесь служила просто распахнутая настежь дверь. А зимой тут вообще, наверное, все ароматы Франции собираются.

— Закончили! — хлопнул в ладоши Палыч. — Разбились по парам! Отрабатываем ёко-вакарэ.

Что, блин? А по-русски нельзя сказать? Я суши не очень люблю и по-японски не понимаю. Остальным же явно никакого перевода не требовалось.

Это, конечно, оказалось название одного из приемов дзюдо. Ну, для такого броска мне пока рано, естественно, я стоял и наблюдал в стороне, как другие выполняют переднюю подножку на пятке под одноименную ногу. Любят дзюдоисты техничные приемчики, это вам не курес, где захват только один —