— Твой отец лучше знает, что делать. — Остроклык пытался успокоить внука.

— Ну как же так, дедушка! Это неправильно! Так нельзя поступать!

— Не переживай, внучок. Наплюй в колодец! — Дедушка никогда не забывал вставить в разговор человеческую присказку.

— Ах так! — закричал Рычун. — Тогда… тогда я…

Договорить волчонок не успел. С противоположной стороны на поляну вывалился отряд пихтовиков. Выглядели они грозно: морды свирепые, глаза горят, в лапах огромные дубины. Некоторые — ростом выше Чернолапа. Рычун, Рыжая Цунами, Вова с Машей и даже молодые еловые волки невольно попятились, прижавшись к земле.

Самый большой из пихтовиков в три огромных неуклюжих прыжка оказался в центре поляны. Он поднял над головой обломок крепкого вяза и раскатисто зарычал.

Чернолап, уже успевший передать Мохнябла кому-то из стаи, мрачно склонив голову, двинулся навстречу.

— Презренные похитители детей, — хрипло рявкнул он, — еловые волки уже однажды прогнали вас из леса! Прогоним и в этот раз.

— На этот раз мы подготовились, — ухмыльнулся в ответ пихтовик, покачивая своей невероятной дубиной. — Это вам не беззащитных слабых пихтовиков ломать. Напали, когда наши предки, ничего не подозревая, песенки новогодние пели, и надо же, героями себя возомнили! Вот я тебе покажу!

Пихтовик махнул дубиной, но Чернолап отпрыгнул, и обломок дерева разворотил сугроб. Вверх снопом белых искр взлетели снежинки.

— Стойте! Не надо! — надрываясь, кричал Рычун. Звёзды и луна отражались в его мокрых глазах. Но взрослых было уже не остановить.

Чернолап попытался ухватить зубами ногу противника, но тот успел присесть, и волчья морда врезалась в колючие ветки. Чернолап пригнулся. Дубина вновь просвистела у него над головой.

Остальные еловые волки, прижав уши и скалясь, приближались к полю битвы. Навстречу им, разминая лапы, вперевалку шагали пихтовики. Воздух звенел от напряжения.

Вдруг все остановились. Даже Чернолап с предводителем пихтовиков замерли посреди схватки. Не обращая никакого внимания на жестокое сражение, через поляну, навстречу армии пихтовиков, не спеша трусила маленькая лисичка, задрав улыбающуюся мордочку. Конечно же, это была Рыжая Цунами. Она как ни в чём не бывало подошла к пихтовикам, села, зевнула и, помахивая хвостом, протянула:

— Ну и когда же, раздави вас кашалот, вы соизволите взять меня в плен?

Пихтовики ошарашенно переглянулись.

— Взрослые такие глупые! — продолжила лисичка. — Вместо того чтобы разговаривать, бросаются лупить друг дружку. Может, хотя бы дети в заложниках их немного образумят!

Она обернулась и выразительно посмотрела на Чернолапа, всё ещё сжимающего мощными клыкастыми челюстями толстую ветку пихтовика. Пелена ярости сползла с его глаз. Чернолап разжал зубы. Гигант-пихтовик, выдохнув, опустил дубину. К сожалению, та упала прямо на хвост вожака еловых волков. Тот взревел, стая поддержала его и ринулась на врага. Пихтовики загудели и вприпрыжку бросились навстречу. Все быстро забыли про храбрую лисичку. В воздухе замелькали дубинки, лапы, хвосты, ветки.

Неизвестно, сколько продлилась бы битва и сколько крови пролилось, если бы, ломая ветки и пыхтя, на поляну не вышли люди. Собрались все взрослые мужики деревни, в руках топоры, цепы, жерди и косы, на раскрасневшихся лицах дикая ярость.

Еловые волки и пихтовики снова замерли, уставившись на людей, словно спрашивая: «Ну и зачем вы сюда припёрлись? Не видите — мы заняты!»

— И с кем из них нам сражаться? — раздался озадаченный визгливый голос из толпы людей.

— А не всё ли равно! — проревел мужик с огромной рыжей бородой, командующий человеческим войском. — Наши дети у кого-то из них! Вперёд!

И люди побежали по сугробам, спеша влиться в потасовку.

Рычун не знал, что делать. Почему взрослые никогда не прислушиваются к детям! Ведь нет никаких причин для сражений! Все дети: Маша с Вовой, Мохнябл, зверята здесь, на поляне, в безопасности.

Люди добежали до поля битвы. Рычун наблюдал, как они с горящими от ненависти глазами, разинутыми ртами, воплями и криками подняли над головами свои нелепые орудия, когда в мгновение ока звёзды потухли. Налетела страшная вьюга, такая лютая, что и хвоста своего не разглядеть. Волчонок прикрыл глаза лапой. Колючие снежинки забивались в уши и нос, ветер продирался сквозь плотный зимний мех. Шум битвы утонул в оглушительном завывании метели. Рычун вжался в сугроб, прячась от внезапно нагрянувшей непогоды. Он зажмурился и прижал уши. Такой непогоды волчонок ещё не видал. Рычун отчаянно старался придумать, как остановить битву, как спасти Мохнябла, Вову и Машу. А что если…

Вьюга закончилась так же внезапно, как и началась. Рычун встряхнулся, разметав брызги снега. Он нерешительно поднял голову и открыл глаза. Стояла звенящая тишина. Небо стало настолько чистым, что светилось от звёзд, луна заливала поляну ярким белым светом. Люди, волки, пихтовики, смахивая с себя снег, озадаченно переглядывались, недоумевая, силясь осознать только что произошедшее.

Но самым удивительным было то, что посреди поляны, там, где совсем недавно Чернолап трепал ветви гиганта-пихтовика, высилась прекрасная стройная пушистая ёлка. Рычун мог поклясться, что раньше её здесь не было. Невозможно не заметить такую красавицу! Ровная, статная, иней на иголках блестит в свете луны. Рычун подбежал к ней поближе. Нужно воспользоваться паузой, пока взрослые не пришли в себя и не продолжили побоище.

— Волки, люди, пихтовики! — прокричал он, и сильный голос его эхом разлетелся по поляне. — Подумайте, что вы делаете? Зачем? Вы все хотели сегодня встретить Новый год с песнями, подарками и весельем. И что вы устроили? Вспомнили древние ветхие распри, чтобы помутузить друг дружку?

Пока взрослые отвлеклись, дети, оставленные без присмотра, подбежали к Рычуну.

Еловый волчонок продолжал:

— Разве ваши давние обиды и родовая гордость важнее сегодняшнего дня? Может, хватит уже держаться за старое! Давайте лучше возьмём друг дружку за лапы и встретим праздник как следует!

Мохнябл тут же схватил за руки Машу и Вову и затянул:

— В носу роились пчёлочки…

— В лесу она росла! — громко подхватили дети.

Рычун и Рыжая Цунами хоть и не знали слов, переглянувшись, завыли звонко и протяжно.

Послышались глухие удары — это пихтовики, хлопая в широкие мохнатые лапы, старательно отбивали ритм, покачиваясь в такт.

— Метель ей пела песенку: «Спи, ёлочка, бай-бай!», — подхватил мощный хор мужиков.

— Вау-у-у-у-у! У-у! У-у! — это старый Остроклык, взяв низкую ноту, поддержал давно знакомую песню.

И тут же вся стая заголосила с ним в унисон.

Чернолап с удивлением оглядел сына, увлечённо подвывавшего общему хору. Он подошёл к Рычуну,