Очевидно, поднимать тему посттравматического синдрома — не лучшая идея. Алекса не собирается повторять эту ошибку. Хейс и сам неплохо осознает собственное состояние. В каком же аду ему приходится жить каждый день. Неужели он справляется с этим ужасом в одиночку?

По тому, как Хейс рассказывал о братьях, те всегда рядом, чтобы помочь и поддержать. Может быть, он еще не готов принять помощь? Или гордость не позволяет. Когда умерла ее сестра, отец тоже не принял помощь от других людей, хотя потом понял, что лишь так сможет двигаться дальше, исцелить себя и свою семью.

— Расскажи о твоем брате‑актере, — внезапно попросила она.

Хейс невесело усмехнулся.

— Ты точно знаешь, какую тему поднять, чтобы испортить мне настроение.

— Тогда составь список тем, на которые с тобой можно говорить. Пока все невпопад.

Он сверлил ее взглядом. Лучше было бы помолчать, но ее этим не запугаешь.

— Давай просто мирно сосуществовать во время шторма, не будем знакомиться друг с другом ближе.

Алекса подумала о предложении пару секунд и решила его игнорировать.

— Давай лучше поиграем. Почему бы нет. На мне твоя одежда, и, кажется, в ближайшее время я никуда не уйду.

Хейс закачал головой, явно недовольный.

— Как насчет того, чтобы найти фонарики и свечи? А потом, возможно, расскажу тебе о ремонте, который я уже сделал.

— Идея неплохая. Я даже могу дать тебе пару советов.

— А я просил?

Алекса погладила его по щеке:

— Можешь считать это моей благодарностью за твое гостеприимство.

— У меня просто не было выбора.

— Еще как был, но ты решил отбросить раздражительность и выступить настоящим джентльменом.

Его темный взгляд прошелся по ее телу.

— Я всегда джентльмен, Лекс.

Она тут же напряглась:

— Не называй меня так.

Скотт так ее называл. И уже два года никто не обращался к ней так.

Хейс посмотрел ей в глаза:

— Хорошо. Алекса.

Очень чувственно произнес. Она размечталась о соприкосновении обнаженных тел и долгих страстных ночах.

Не будет ни прикосновений, ни страстных ночей.

— Давай начнем со спальни.

Она моргнула, растянув губы в улыбке.

— Веди меня, ковбой.

Хейс засуетился, но не для того, чтобы показать дорогу. Наклонился. Их лица разделяла пара сантиметров.

— На будущее: не стоит гладить меня по щеке, как маленького мальчика.

Алекса немного отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Поверь мне, Хейс, я совершенно точно не думаю о тебе как о маленьком мальчике.

Интересно, что его напрягло больше — ее близость, пока они шли, или откровенность в разговоре о взаимном влечении.

— А нам не нужно сделать что‑нибудь для лошадей?

Хейс поднялся на второй этаж и повернулся к ней лицом:

— С ними все в порядке. В амбаре есть вода и сено. Они чувствуют себя так же комфортно, как в конюшне Кольта.

Алекса посмотрела на вид, открывающийся с лестницы на первый этаж. Просторная светлая прихожая, огромные окна с прекрасным видом на прилегающие земли.

— Этот дом восхитительный. Мне бы не захотелось отсюда уходить, если бы я могла назвать это место своим домом.

Она уже говорила нечто подобное. Хейс недоумевал, почему бы ей не купить дом в сельской местности. Если, конечно, она не из тех несчастных, у которых большие мечты, но мало средств для их осуществления.

— Дом никогда не опустеет. Эта земля для нас не просто дорогостоящая собственность, а наследие, место, где мы в безопасности. Вот что для нас Пебблбрук.

— Впервые ты так много о чем‑то говоришь.

— Может быть, я говорю только о том, что для меня важно.

Ее губы дрогнули. Если она еще раз так же усмехнется, он не выдержит и сотрет эту усмешку поцелуем. Мужчине невозможно вечно сопротивляться соблазну. Да и влечение никуда не пропадало. Напротив, чем дольше они вместе, тем сильнее разгорается огонь желания. Может быть, если они немного уступят ему, напряжение перестанет быть столь невыносимым. Начать с пары поцелуев, потом, возможно, они смогут лучше проводить время.

— И что еще для тебя важно?

— Бурбон, сражаться за то, во что верю, и хороший секс.

Ее глаза удивленно округлились, Хейс чуть не улыбнулся.

— Перестань. Ты вряд ли удивлена, милая. Я ведь парень.

— Думаю, я просто не ожидала, что ты так легко скажешь о сексе.

Он пошел в сторону спальни.

— Секс и должен быть легким, ни к чему не обязывающим. Иначе отношения становятся серьезными, а этого я не могу себе позволить.

Алекса внимательно смотрела на него.

— Кто тебя так обидел?

Она продолжает давить. Он почти согласился, чтобы она его пожалела, не копалась в израненной душе.

— Моя невеста изменяла мне с моим командиром.

Алекса резко вздохнула. Очевидно, не ожидала такой откровенности. Хейс явно не собирался преподносить это как‑то иначе. Возможно, резкость удержит ее от попыток узнать, что у него на душе. Если она продолжит давить, ему придется вспомнить о самых темных кошмарах. А она, когда узнает, определенно захочет держаться от него подальше.

— Доверия необходимо добиться. Соответственно, секс — это просто секс, нет смысла делать из него нечто значимое.

— Какие холодные слова.

— Если бы не хотела услышать правду, не спрашивала бы.

На этом пора бы и прекратить. Они разные люди и встретились не для дружбы. Он не собирается в угоду ее желаниям рассказывать о страшных воспоминаниях, которые навсегда останутся с ним.

Тур по дому оказался безопасным занятием. Впрочем, он дурак, что начал со спальни. К сожалению, только в этой части дома ремонт закончен.

Хейс распахнул двойные двери. Раздался восхищенный вздох Алексы. Судя по всему, похвала. Даже братья еще не видели эту комнату после завершения ремонта.

— Как же восхитительно, и дизайн идеально подходит для старого ранчо.

Алекса остановилась около серого ковра. Хейс ждал, когда она закончит осмотр. Она прошла к огромной кровати.

— Эта стена из старых досок просто великолепна.

— Это часть пола, который изначально был здесь настелен. Я стараюсь использовать как можно больше старых материалов, чтобы сохранить часть первоначального вида, хотя и планирую современные удобства. Скажем, полы с подогревом, управляемые свет и шторы, охранная система с камерами, реагирующими на движение. В каждой комнате предстоит много сделать, потребуется немало времени.