— Тогда что это за боги, раз допускают такое? — Тиридат слегка осмелел и развел руками. — Нет. Не верю, что все это происходит с их молчаливого согласия. Боги на стороне правды, а не жрецов. К тому же, ты сам сказал, что последние не заслуживают доверия.

— Я не говорил такого.

— Как это не говорил? — искренне изумился Тиридат.

— Я сказал, что они недостаточно хорошо молятся богам, — огрызнулся Этеру, возобновляя шаг.

— Это почти одно и то же. Ты говоришь об их плохой работе, значит, внутри себя не доверяешь им.

Этеру вновь остановился и, даже, чуть не выронил цепь. Настолько сильно задрожали от гнева его крепкие руки. В этот момент на него страшно было смотреть. Лицо, исказившееся гримасой ярости, приобрело пурпурный оттенок. Глаза налились кровью, как у человека, страдающего бессонницей. На секунду мне показалось, что его хватит удар.

— А-г-а-а-а-а, — протянул он, — так, значит, ты у нас мыслитель. Да, Тиридат? — процедил воин, скалясь. — Ненавижу поганых мыслителей! Вечно заговариваете зубы! Копаетесь в душах, выуживая на свет дерьмо! А сами не знаете, что треплете!

— Этеру, — начал его спутник, успокаивающе поднимая руки, — после того случая с семьей, ты изменился. Ты стал… — Тиридат не сумел договорить.

Все произошло так стремительно, что я едва успел моргнуть. Вот Тиридат стоит рядом с Этеру, пытаясь снизить напряжение, а вот он уже кубарем катится на Дорогу Процессий. В воздух поднялось облако пыли. Шлем слетел с его головы и, брякнув, упал на мостовую. Удар кулака пришелся прямо в висок. Теперь же копье Этеру, словно жало потревоженного скорпиона, было направлено в шею распростертого воина.

Наблюдая эту жуткую сцену, я снова непроизвольно дернулся, слишком сильно натянув цепь.

— Не двигайся, падаль! — рявкнул в мою сторону Этеру, а затем повернулся к Тиридату. — Я предупреждал! Я предупреждал, не смей говорить о них!

— Убьешь меня? — внезапно спокойно спросил Тиридат, но с побелевшим лицом. — Тогда тебя тоже убьют. Око за око, зуб за зуб. Свидетелей целая улица.

Действительно, заинтересованных потасовкой собралось уже несколько человек. Даже пара повозок прекратила движение, и их возничие с интересом наблюдали за происходящим. Правда, на почтительном расстоянии — никому не хотелось попасть под горячую руку.

Этеру злобно рассмеялся:

— Думаешь, меня это волнует? Да я мечтаю попасть в загробный мир! Это позволит мне, наконец, встретиться с ней. И если плата за эту встречу — твоя жизнь… что ж, я с удовольствием ее заплачу!

Я видел, что он не шутит. Этеру и в самом деле собирался проткнуть своего товарища копьем, совершив безжалостное убийство средь бела дня на глазах у толпы. Но не это меня пугало больше всего. А то, что я останусь наедине с этим безумцем. Закованный в кандалы и без возможности бежать или защищаться. И, как раз, в сей острый момент, нестерпимое желание исторгнуть вчерашний ужин перешло границу возможного — меня вырвало прямо на мостовую.

Тем временем Тиридат тихо произнес:

— Бей чуть выше. Только сильнее. Не хочу мучиться.

Этеру занес копье для удара. Вены на руке, державшей оружие, вздулись и напоминали маленьких змей. Глаза, налитые кровью и метавшие молнии, встретились со спокойным взглядом Тиридата. Тот словно и не думал сопротивляться, будто полностью позабыв о мече, висевшем в ножнах на поясе. Сильно побелевшее лицо лежащего стражника выражало готовность. Готовность отдать душу богам, но не поднять руку на ратного товарища, пусть тот и обезумел, а глаза его застилал животный гнев. И Этеру осознал это. Видимо, та часть разума, сохранявшая здравый рассудок, сумела одержать верх.

Через несколько мгновений, показавшихся вечностью, мышцы руки, сжимавшей копье, ослабли. Он медленно опустил оружие. Его грудь начала вздыматься. Дыхание стало прерывистым, но спустя томительную минуту все кончилось.

— Послушай, тебе стоит… — начал Тиридат, но Этеру резко его оборвал.

— Умолкни, пока я не передумал, — сказал он, подавая руку с копьем и помогая ему подняться. — Я просто не хочу, чтобы при встрече с ней явился ты и все испоганил.

Тиридат ухмыльнулся, хотя сильная бледность еще не совсем сошла с его загорелого лица. Убедившись, что ссоре конец, он поднял шлем и принялся отряхивать подол рубахи от пыли. Металлические пластины при этом слабо побрякивали.

В то же время Этеру обернулся и критично осмотрел мое плачевное состояние.

— О, боги всемогущие! — презрительно воскликнул он. — Да ты еще омерзительней, чем я думал, — с этими словами он резко дернул цепь вперед, и я кубарем покатился на камни мостовой, обдирая кожу с колен и локтей. — Пойдем. Я хочу избавиться от этого дерьма, как можно, скорее!

Под «дерьмом» Этеру имел в виду именно меня. Сомнений на этот счет не было никаких.

[1] Мера весов Древнего Вавилона. 1 талант = 60 мин = 3600 сиклей.

[2] Около 20 м.

[3] Либильхегалла — канал, пересекавший восточную часть Вавилона с севера на юго-восток. Соединял воды Евфрата с городским рвом.

[4] Отсылка на великого аккадского царя Саргона Древнего.

[5] Кута — древний город Междуречья, находился в пяти часах к северо-востоку от Вавилона.

[6] Хатти — одно из названий Хеттской державы, распространившей свое влияние на большую часть Малой Азии и территорию современного Курдистана.

[7] Гиксосы — племена Палестины, вторгшиеся в Египет и захватившие власть над страной, положив конец Среднему царству. Правление гиксосов будет продолжаться еще около полувека с момента описываемых событий.

[8] Касситы — народ, живший в горах Заргоса на северо-западе современного Ирана.

[9] Элам — древнее государство в юго-западной части Ирана, выходящее к берегам Персидского залива.

5

Этеменанки. Величественное семиярусное сооружение высотой более двухсот локтей[1]. Именно там, на его вершине, мудрейшие верховные жрецы общаются с богами, получают от них приказы и наставления, приносят жертвы и наблюдают за небесными светилами. Чтобы выяснить число