– Да не вопрос, – с готовностью кивнул Герман, вслед за Мухой протискиваясь в до неприличия тесную кабину-цилиндр пнемволифта. – Как скажешь, дружище…

– Ну, тогда… Поехали!

Муха не успел даже закончить своей «исторически вечной» фразы, как забитая людьми до отказа капсула пнемволифта резко, без предупреждения, рванула вниз. При этом лихорадочно, как если бы «почувствовала», что оказалась в родной стихии, набирая скорость внутри пластиметовой, с гуттаперчевыми и непроницаемо-черными стенами, кишки-трубопровода.

На какое-то время у Германа даже перехватило дыхание.

Но ненадолго. Потому как уже через минуту-другую капсула пнемволифта затормозила уже где-то в недрах Плутона – причем столь же непредсказуемо и лихо, как и стартовала до этого.

Герман облегченно выдохнул.

А зря!

Потому как уже в следующее мгновение ему в глаза ударил ослепительно яркий искусственный свет, а на барабанные перепонки обрушился жуткий грохот десятков, если не сотен, надрывно работающих горнодобывающих машин и механизмов.

Сами эти машины, Герман пока не видел…

Но по отчаянной жестикуляции и едва сдерживаемым смехуёчкам Мухи он сразу понял, что ему самое время отрегулировать визуальные и эквалайзер-акустические фильтры и преобразователи своего старательского гермошлема.

Что он и поспешил осуществить на практике, убив на это неблагодарное и заведомо безнадежное дело не меньше минуты.

Ну а когда его зрение и слух частично восстановились и смогли более-менее адекватно, без постыдно-предательской паники, воспринимать окружающую действительность, всё ещё немного ошалевшему взору Леваневского открылась ничем особо не примечательная, если не сказать большего – достаточно банальная, картина…

Пнемволифт Титанового рудника доставил Германа не куда-нибудь, но в грубо вырубленную, или даже, что было точнее, просто «выплавленную», прямо внутри пласта горной породы пещеру – доверху заполненную всевозможными датчиками, приборами, контейнерами с запчастями и контрольно-тестовым оборудованием.

Проще говоря, перед Германом был самый обычный технический склад – хотя и на глубине более трех километров от поверхности Плутона.

В разные стороны от этого склада-«пещеры», или попросту – Рудоуправления[12]

, расходились десятки мрачных и тоже без особого изыска выдолбленных в твердом камне туннелей. Как он понял, это были горнопроходческие шахты и рудные штреки, в самом конце которых усиленно «грызли» и тщательно «пережевывали» породу его новые подопечные – полностью автоматизированные роботы – рудокопы, проходчики и бурильщики.

С распределительно-координирующей «пещерой» Рудоуправления роботов-рудокопов соединяли серебристые ленточные конвейеры. Они беспрерывно доставляли на «склад готовой продукции», располагавшийся в нише – прямо за горой оборудования и рабочими местами «живых» операторов Старателей – и в непосредственной близости от «цилиндра» уже сугубо грузового пневмолифта, уже частично измельченную и предварительно обогащенную «умными» роботами руду. Там эту руду сразу же загружали в пустые контейнеры шустрые роботы-укладчики и тут же, не теряя времени даром, отправляли её наверх с помощью грузового пневмоподъемника.

Что там, наверху, происходило с контейнерами дальше, Герман, разумеется, не знал. Вот как-то об этом – что Суперком, что его напарник Муха, не удосужились даже и намекнуть.

Ну да ладно…

Честно говоря и положа руку на сердце, самого Германа это как-то мало интересовало.

В любом случае – место его новой «службы» теперь было здесь – под землей. О чем ему уже в следующую минуту не преминул вежливо, но при этом беспардонно-настойчиво, напомнить Муха.

– Ну что стал, как вкопанный, Летун? – сурово и с нескрываемым возмущением приструнил Германа тот. – Здесь тебе не тут… Назвался груздем – полезай в кузов! Короче, я, что, тут один должен за всю нашу Дежурную Смену пахать? Давай, тоже садись за приборы и вникай в суть процесса… Вон, у тебя уже «22»-ой Рудокоп о чем-то со всей дури вопит! Да ещё едко-красным светом сигналит всеми своими контрольно-диагностическими датчиками и маячками! Давай, отключай ленту его автоконвейера и марш к нему в туннель разбираться – что там и как с механикой…

– А ты? – заметно смутившись и виновато, бочком, пятясь к свободному креслу за импровизированным «пультом управления» Старателей, всё же и на всякий случай поинтересовался у своего напарника Герман.

– А что я? – вызывающе уставился на него Муха, делая вид, что теряет терпение. – Я, само собой, тута останусь! Типа на хозяйстве и на связи… Тем более, что я в допотопном и ржавом «железе» – особо не шарю… Это по твоей части, Летун!.. Тебе что, Суперком этого тоже не рассказал? Ну, про то, что полный штат нашей Бригады Старателей на Руднике – всего-то четыре человека. Ну это что бы на руднике можно было работать круглосуточно и попарно – один кибернесист-системщик и один инженер-механик – и непрерывно следить за роботами-рудокопами, которые добывают породу… Он точно тебе о стандартном составе Дежурной Смены и естественном разделении наших прямых обязанностей ничего не говорил?! Вот гнида!.. Давай, Летун, мегасрочно связывайся с Суперкомом и докладывай ему напрямую текущую обстановку. Пусть грузит по полной в твою девственно-пустопорожнюю башку свои ценные указания и всё то, что нужно для реального дела… Ну там – технические регламенты, детальные техописания роботов, подробные инструкции по их обслуживанию и оперативному устранению технических неисправностей и механических поломок, перечень твоих прямых служебных обязанностей и так далее… В общем, учись, учись и ещё раз учись, студе-е-ент! Здесь все когда-то с этого начинали. Главное, не тормози и не зависай на мелких деталях и собственных страхах! И как можно быстрее включайся в работу, напарник!.. Я в тебя – верю! Не подведи…

– Лады, – с готовностью кивнул Герман, судорожно вызывая по основному мнемоканалу связи Суперком Космобазы и, наконец, докладывая ему, о том, что прибыл на рабочее место и всецело готов приступить к исполнению обязанностей рядового Старателя Рудника.

Вот так – с бухты-барахты и до обидного нелепо – начались трудовые будни каторжанина Леваневского на Титановых Рудниках Плутона…

Чисто условное утро Германа – начиналось никак не с чашечки горячего кофе, но и само собой, с туалета и бодряще-освежающего умывания-душа.

Ну а «чисто условным» это самое утро было лишь потому, что на самом деле плутонианские сутки длились 152 часа 52 минуты 30 секунды – или 6 земных дней и 9 часов, да и воочию видеть смену дня и ночи постоянно находящиеся под землей льдом каторжане по определению не могли.