1. «Исторический трактат» — самостоятельное произведение автора, написанное им в последние годы жизни, не было озаглавлено самим автором. «Исторический трактат», — название условное, данное нами по содержанию произведения. Текст трактата подготовлен с небольшими сокращениями по рукописи № 572, хранящейся в рукописном фонде Отдела востоковедения и письменного наследия АН Таджикской ССР.

2. Главы из книги «Редкостные события» подготовлены по автографу Ахмада Дониша, хранящемуся в секторе рукописей Ленинградского Отделения Института народов Азии АН СССР за инв. № В-716. «Рассказ о Шукурбеке», а также небольшая вставка в «Рассказ о хаджи и о пользе путешествия», отсутствующая в автографе автора, были включены в сборник по другой рукописи «Редкостных событий», являющейся поздней, дополненной редакцией данного произведения. Эта рукопись хранится в рукописном фонде Отдела востоковедения и письменного наследия АН Таджикской ССР под инв. № 2012.

Стихи Ахмада Дониша даются в переводе И. Сельвинского по «Антологии таджикской поэзии», изданной в Москве в 1951 г. Переводы И. Сельвинского являются вольным, поэтическим переложением стихов Ахмада Дониша. Это можно увидеть при сличении перевода И. Сельвинского стихотворения «Аделине Патти» с подстрочным переводом этой же газели, приведенным в тексте автора. (См. стр. 141).

Все творчество Ахмада Дониша и, в особенности, произведения, включенные в данный сборник, тесно связано с его путешествиями в Россию, оказавшими большое влияние на мировоззрение писателя. Его впечатления и взгляды на русскую жизнь особенно ярко вырисовываются во многих главах сборника, где он очень подробно описывает свои поездки в Петербург. По содержанию этих глав, представляющих собой как бы дневник писателя, и дано название этому сборнику — «Путешествие из Бухары в Петербург».

К переводу прилагаются «Примечания» и «Словарь». В примечании даны объяснения отдельных исторических событий, идиоматических выражений, сведения о лицах, исторических местностях и т. п. Слова и выражения, отмеченные звездочкой в тексте, постранично снабжены комментарием в примечании.

Объяснение терминов, титулов и т. л. слов дано в «Словаре».

Большие сокращения отмечены многоточием, а незначительные пропуски — троеточием.

В квадратные скобки заключены ремарки Ахмада Дониша, вставленные им в рассказы, которые ведутся от имени другого человека.

В подготовке к печати данного сборника нам любезно оказали помощь своими ценными советами академик АН Таджикской ССР А. Мирзоев и кандидат филологических наук Камол Айни, которым мы выражаем свою благодарность и большую признательность. Мы надеемся, что после опубликования сборника читатели помогут нам своими критическими выступлениями улучшить предлагаемые переводы произведений Ахмада Дониша — этого первого шага на пути большой, кропотливой работы.

Исторический трактат

...Да будет известно тебе, читатель, что в столице эмирата Бухаре во время правления эмира Данияла[9] в государственных делах произошли печальные события. Во многих медресе перестали учиться, а в мечетях перестали молиться Аллаху, кельи в медресе превратились в сенники для ослов водоносов и закрома бакалейщиков. И все это произошло оттого, что узбеки[10] захватили в свои руки управление государством и, пользуясь отсутствием твердой власти, присваивали себе все, что ни попадалось под руку и тратили на потребу своего чрева и иные потребности даже пламя свечи вдов и зерно вакфов. Никто не имел возможности наказать их, а правители областей и другие начальники целиком предавались азартным играм, пьянству и разврату. Труженики и подданные не могли даже шелохнуться из-за насилий и притеснений, всяких поборов и приношений, аминских, вакильских и иных сборов, из-за высокой платы за бракосочетание. Например, за предварительное составление брачного договора взимали десять дирхемов, за заключение брака казий брал десять динаров и ман зерна, за весы надо было уплатить пятнадцать таньга и так далее. Большинство постов в эмирате занимали сыновья самого эмира Данияла, которые открыто предавались разврату. Главным везиром был Давлат кушбеги — жестокий кровопийца и распутник; главным казием — Низамиддин, пропойца и забулдыга, который не скрываясь, прямо при всех, курил табак, но зато происходил из рода сейидов.

Сам эмир Даниял по старости был ни к чему не способен. Он отошел от государственных дел, передав их сыновьям и правителям областей, и не ведал, насильничают ли они или же творят правосудие. Шариат с его заповедями был забыт, никто не обращал внимания на жалобы обиженных.

В это время эмир Масум[11] был еще ребенком. Когда он достиг совершеннолетия, то стал проявлять недовольство этими бесчинствами. Он часто приходил к отцу и жаловался на своих братьев, занимавших высокие государственные должности, а также высших начальников, перечисляя их насилия, которым, по его словам, следовало, во имя интересов государства, положить конец. Он утверждал, что народ находится в безвыходном положении, что государство клонится к упадку. То ли его советы пришлись не по душе эмиру Даниялу, то ли он боялся сыновей и знати, как бы там ни было, он ничего не предпринимал для наведения порядка в государстве. Но эмирский сын по своей природе был благороден и обладал даром божьим. Он заявил отцу:

— Я не могу видеть насилия и слышать о бесчинствах, творимых в стране, и поступлю в медресе для получения образования.

Он уединился в медресе, изучая науки и отказывая себе в мирских радостях, перестал общаться с этими насильниками, стал жить вместе с бедняками и избрал своим духовным наставником одного шейха. Благодаря своим способностям он быстро усвоил религиозные науки и даже значительно продвинулся по стезе суфизма, скромно довольствуясь куском хлеба.

Однажды он попросил у своего пира пол мана пшеницы, обещая вернуть долг после получения наследственного урожая. Слуга царевича Давлат насыпал пшеницу в мешки, а потом стал собирать с пола просыпавшиеся зерна. Как раз в это время вышел шейх и спросил:

— Кто ты такой и что тут делаешь?

— Я слуга эмирского сына. Я пришел за пшеницей, данной взаймы, и вот собираю просыпавшиеся зерна.

Шейху это очень понравилось, и он сказал:

— Служи эмирскому сыну от чистого сердца. Да будьте, ты и твои потомки, мудрыми везирами эмиру и его потомкам.

Слуга вернулся к эмирскому сыну и рассказал ему об этом случае. Тот совершил благодарственную молитву и подумал: «Слова моего пира да исполнятся».

Не прошло много времени, как бесчинства мангитских правителей превзошли всякую меру, и эмир Даниял только и слышал жалобы народа. Он послал к сыну посредников с предложением:

— Я состарился, приди ко мне, получи мое благословение. Довольно полученных тобой знаний. Управляй от моего имени государством и твори суд по шариату.

Шахзаде согласился на это с условием, что какое бы он ни принял решение в делах государства и