пятьдесят лет, дела государства и религии стали приходить в упадок. Поскольку эмир Насрулло возложил дела конфискаций на войско, то чиновники и сборщики податей были вынуждены притеснять народ и отбирать у него имущество. Улемы также стали опасаться преследований эмира. Он отправил многих из них без всякой вины в ссылку по разным окраинам.

Никто, будь то улем или военачальник, не смел объяснить правителю сущность шариата. Все, что нравилось ему, Насрулло твердо считал шариатом м действовал не задумываясь, а то, что приходилось ему не по душе, он считал противным шариату. К тому же, Насрулло требовал от улемов, чтобы они одобряли своей фетвой те его действия, которые шли вразрез с шариатом. Стоило кому-нибудь дать фетву в соответствии с шариатом, но вопреки его желанию, как эмир в скором времени приписывал ему какое-либо преступление и приказывал конфисковать его имущество, а самого выслать. Те сто малых домов в Бухаре, которые принадлежат эмирскому двору, перешли к нему после незаконной конфискации имущества и наследственных владений.

А некоторые продажные улемы во имя мирских выгод давали фетву, которая гласила: «Все имущество подданных принадлежит падишаху, у народа нет права собственности ни на что. Если падишах отберет у своего подданного что-либо, то он только распорядится своей собственностью, в этом нет никакого насилия». Именно поэтому в новой, тегеранской «Равзат-ас-сафа»[29] написано: «Эмир Насрулло — узбек, в соответствии с фетвой таких улемов, как муфтий Махдум Намангани, дозволил педерастию, и это считалось основанием для занятия педерастией».

Он был осведомлен о всех делах эмиров, войска и улемов, к каждому человеку относился в соответствии с его достоинствами, не подвергал людей позору без достаточного основания. Во время его правления народ и войско пребывали в колыбели безопасности и покоя, в стране всегда царили дешевизна, обилие продуктов и благоденствие.[30]

У него был только один сын — Музаффар. Видя, что сын по природе человек недалекого ума, Насрулло, заботясь о народе и войске, не хотел, чтобы он унаследовал его трон. Поэтому он провозгласил своим наследником одного из внуков, сообщил об этом в завещании некоторым эмирам и покинул этот бренный мир в месяце мизан[31] тысяча двести семьдесят седьмого года[32]. Он царствовал тридцать пять лет, прожил пятьдесят шесть, родился в тысяча двести двадцать первом году, тринадцатого раби-ал-аввала[33], за пятьдесят две минуты до восхода Солнца под знаком Тельца в двадцать шестом градусе.

После его смерти знать стала колебаться, кого провозгласить правителем — сына или внука. Одни говорили:

— Царство передается по наследству, право на стороне сына.

А другие возражали:

— Нужно придерживаться завещания.

Победу одержали сторонники сына и Музаффар был вызван из Кармины[34]. Седьмого яня раби-ал-аввала тысяча двести семьдесят седьмого года хиджры,[35] спустя пятьдесят две минуты после восхода солнца Музаффар вступил на бухарский трон под знаком Скорпиона в десятом градусе, Юпитера — в десятом, Сатурна и Марса — в пятом, когда Луна находилась напротив Юпитера, а Венера — напротив Марса.

Такое сочетание предвещало, что при нем улемы и люди ремесла будут почитаемы для виду. Противостояние Марса Венере предвещало, что религия будет слабеть, что народ, знать и вельможи будут терпеть убытки. В действительности, так и было.

Укрепившись на престоле, эмир Музаффар жестоко расправился с теми, кто ратовал за выполнение завещания. А внук, который по завещанию должен был наследовать Насрулло, тоже сбежал и скрылся из Бухары. Эмир уничтожил всех его сыновей и внуков и ни один из них не смог спастись в какой-либо области. Очень скоро он сместил с должностей везиров и других высших чиновников, назначенных отцом, конфисковал их имущество и назначил на их места своих верных людей. Войско и народ были недовольны этими действиями эмира.

Последователи эмира, прибывшие из Кармины, были все как один, низкими людьми по той причине, что эмир Насрулло ссылал в Кармину всех неугодных ему лиц для исправления и говорил при этом: «Пусть послужат сыну, тогда узнают цену мне.» Когда они, вопреки своим ожиданиям, были назначены на государственные должности, то стали пить кровь людей и обращаться с ними грубо, жестоко, как мелкие чиновники. Поэтому жители Бухары стали считать жителей Кармины жестокими.

И, таким образом, чиновники стали творить насилия, а народ не хотел так легко отдавать свое имущество, чиновники же крали из податей. Число жалоб стало увеличиваться, но никому не было дела до этого.

Музаффар, в первые 2-3 года на те средства, что остались от отца, совершил походы в Гиссар, Коканд, завоевал силой оружия некоторые земли и беспощадно расправился с тамошними жителями. Но вскоре все эти земли подняли восстания. Эмира же, когда он одержал несколько легких побед, обуяла гордыня фараона, он уже не признавал в мире никого, кроме себя, и выносил решения по вопросам шариата так, как вздумается ему.

Например, за небольшую кражу, он карал смертной казнью, а убийцу даже не наказывал. Он бросал людей в тюрьмы за малейшее преступление, причем самый малый срок заключения был три года, и самый большой — семь лет. А когда же тюрьмы переполнились, он приказывал казнить заключенных целыми толпами. Он казнил с конфискацией имущества большую часть военачальников, служивших его отцу, а подлецов с рабской душой поставил над народом.

Во время завоевания Мавераннахра[36] Россией войско было в обиде на эмира, а во главе его стояли люди низкие, невежественные и безинициативные, и поэтому оно обратилось в бегство, считая позором служить рабам, так что все области оказались под властью России.

А произошло все это потому, что жалованье одного воина делили на четыре части и отдавали четырем воинам, а танхо одного начальника отдавали двум. Эмиры не соглашались с этим. Так как все эти люди были низки по натуре, словно базарные торговцы и истопники бань, то, что бы они ни крали из казны, считали для себя удачей и радовались, полагая, что «пусть пройдет сегодняшний день, а завтра — будь что будет».

Главным везиром в ту пору был Мухаммад-шах кушбеги. Это был человек глупый и безграмотный. К тому же, он постоянно болел и никогда не мог высказать эмиру хоть малейшую частицу правды. И никто другой также не дерзал слова сказать эмиру в интересах государства. И, естественно, общество и дела государства пришли в полное расстройство, войско и народ покинул покой. А ведь процветание страны зависит от ума и твердости характера везира. Если в каком-либо государстве везир неразумен, то приходится только жалеть