— А как его можно принять, не увидев? Истина раскидана и не находится исключительно в работе, доме и машине. Мы родились во времена открытых границ, и чтобы попасть в любую точку мира, достаточно двух вещей — загранпаспорта и кредитной карты. Только великим всезнающим людям можно сидеть в одной комнате — и они познают больше, чем любой другой. Я еще не дорос до этого, да и ты, подозреваю, тоже. Красота в многообразии.

— Ты говоришь о какой-то другой, несуществующей жизни.

— Я о той же. Конечно, надо работать, реализовываться, обустраивать быт — все как ты говоришь. И хорошим скачком для этого развития являются путешествия. Это инструмент, а не конечная цель.

Молодой человек резко затормозил, и машина встала перед красным сигналом светофора. В окнах переливались огни многоэтажек, а справа светился диск «ТатНефть Арены». Мы молча свернули с шоссе и, пролетев мимо торжественной красно-зеленой мечети, заскользили по мосту, из которого буквой «М» торчали два пика. По бокам рядом с нами проскакивали ванты, и на мгновение я представил, что когда-то мимо будут так же проскакивать ванты Золотого Моста в Сан-Франциско.

— А ешь ты в дороге как? — перебил мои думы очнувшийся водитель.

— Что найду да где придумаю. У меня еще небольшой запас еды с собой есть, но я им пока не пользовался.

— Не, я точно так бы не смог. Каждый день еду себе искать, как в древнем мире. Говорю же — лох! — улыбнулся мне молодой человек. И я улыбнулся ему в ответ. В этой любезности было столкновение мировоззрений, и не ради драки, но ради сублимации. Возможно, каждый из нас захотел на мгновение занять роль другого. Мы смотрели друг на друга секунд пять, тем самым сообщив в разы больше, чем словами до этого. — О'кей, куда там тебе надо, говоришь?

Он довез меня до нужного дома, крепко пожал руку на прощание и уехал таксовать на ночные улицы Казани. Уехал, не подозревая, что мне предстоит в одиночестве переночевать в мягком зале кинотеатра, а после учить детей готовить пиццу и вместо них уплетать ее за обе щеки. В оставшийся световой день мое внимание привлекли идеально вылизанные улицы, стопроцентно красные автобусы, минареты, выглядывающие из-за православных крестов, и элегантные прохожие, довольные всем этим. Как и положено любому проходимцу, я восторгался городом. После запечатления Казани во все времена года, можно было заявлять — она хороша всегда. Выйдет здорово, если города будущего России будут выглядеть не как перенаселенные Москва и Питер, а как столица Татарстана. Это город, где рядом с Кремлем в собственных домах живут люди, где развязки продуманы и согласованы с системой общественного транспорта, где местная татарская культура накрепко сплетается с общегосударственной русской, при этом почитается и живет в дружбе, где все надписи дублируются на трех языках, куда стремятся иностранцы и где развито собственное производство. Это будут города, которые дышат свежей жизнью, развиваются и отстраиваются новыми архитектурными решениями. Города, которые любимы жителями.

Вечером на озере Нижний Кабан я познакомился с кареглазой Сабиной, и мы болтали ногами то в траве, то в воде и кормили то уток, то собак. По первой минуте встречи — когда мы стали скакать, будто знакомы пять лет — можно было догадаться, что у Сабины собственное агентство путешествий. После двух часов прений я рассказал об идее заработка на открытках, распечатанных еще в Москве. Сабина заявила, что необходимо немедля ее реализовать, и мы выдвинулись в сторону пешеходной улицы Баумана. Сначала мы разложили открытки вдоль дороги, как именитые арбатские художники, расселись рядом и стали ждать, когда же публика начнет оптом скупать товар. Стоял теплый осенний вечер, улица была засеяна вальяжно прогуливающимися парами, дружными семьями и шумными студентами — и ни один из них не остановился рядом с нами. Тогда мы вышли в центр пешеходной части и стали размахивать открытками, предлагая их потрогать — эффект был тот же. Разъяренная Сабина, которая изначально готова была заткнуть за пазуху любого, взяла дело в свои руки и стала предлагать получить открытки бесплатно. Но и тут никто не проявил интерес.

— Вы что, глупые? — кричала она посередине улицы Баумана. — Мы отдаем вам первоклассные открытки задаром! Видите, какая здесь качественная печать? А он вообще вокруг света едет! У вас будет открытка с кругосветки, шарите?

— Стартаперша Сабина, надо срочно изменить маркетинг! Товар или услуга должны закрывать боль человека. Какую боль закрывают эти открытки?

— Нехватку вдохновения, отсутствие поддержки нуждающимся.

— Давай поддержку опустим, а на вдохновение сделаем упор.

В конце концов разными правдами и выдумками я продал одну открытку за 100 рублей и прыгал от счастья так, будто сделал годовую выручку крупной компании. В моем пустом кармане появилась сторублевая купюра! Отныне можно было четыре раза пройти в метро или съесть три тарелки куриного супа. Мы с Сабиной отметили успех, и она вручила мне пакет со словами: «Я проехала десятки стран, мне помогали сотни людей. Ты не представляешь, какое это удовольствие — наконец помочь другому путешественнику». Я посмотрел внутрь пакета — в нем прятались продукты. Мне хотелось уплести их всех — пакет, Сабину и еду.

— Пришел бы месяцем позже, попался бы на обозрев камеры. Вот в этом углу думаю ее поставить, — отхлебнув добрых полчашки чая, заявил Радис. Я находился на кухне, сквозь окна просвечивался зеленый цвет Кул-Шарифа. Рядом сидел усатый человек лет тридцати с внушительными бровями, в домашней одежде и больших тапочках, с порога продиктовавший четкую схему нашего дальнейшего взаимодействия. При одном взгляде на него становилось понятно — это программист.

— Зачем тебе камера? За гостями наблюдать? — протянул я, нарезая батон подаренной Сабиной «докторской» колбасы.

— Нет. Я люблю открытость и хочу жить в полностью распахнутом мире, чтобы за мной мог наблюдать любой другой человек при помощи трансляций.

— И чем это лучше закрытого мира?

— Закрытые системы проигрывают в эволюционной гонке. Мир очень сложен. В нем бесконечное число взаимосвязей между элементами. И в закрытой системе обязательства по устранению противоречий верхушка берет на себя. В открытой — каждый человек принимает зону ответственности, и становится возможным саморегулирование процессов. А все, что саморегулируется, более эффективно, потому что подстраивается. Я не хочу ждать указаний сверху, как в закрытой системе, ибо они всегда запаздывают к текущему изменению. Окружающая природа открыта — каждая молекула знает, как ей взаимодействовать с другой, — оттарабанил собеседник, будто напечатал строчки кода.

— Очень хорошо, Радис, как ты пришел к такому? — искренне поинтересовался я. Колбаса была нарезана, и в ход пошла газировка. Я взял бутылку, потряс ее и открутил крышку. Пена потекла из только что закрытой бутылки по моей руке, столу и наконец добралась до тарелки Радиса. Казалось, он ничего не заметил и уверенно продолжил: