Следует признать, что процесс восстановления идет медленно. Туман в голове и провалы в памяти не исчезли сразу. Выздоровление шло постепенно. В некоторых случаях я удивлялась, что я стала чувствовать себя по-другому – будто слетела непрозрачная вуаль. Мысли приходили легко, как это было раньше. Я снова начала читать и понимать прочитанное. Однажды утром мозг заработал так четко, что я начала бегать по дому и кричать: «Я могу думать, мой мозг вернулся!» В голове была непривычная ясность. Хотя в первые дни следования протоколу я не чувствовала ясность мыслей постоянно (она то приходила, то уходила), с течением времени периоды прояснений длились все дольше. Я обнаружила, что легко справляюсь с задачами, с которыми еще недавно приходилось сражаться, например управление финансами, оплата счетов и планирование. Мне уже не нужно было снова и снова перечитывать первый абзац статьи. Я заметила, что слушаю людей, когда они говорят, то есть реально слышу, что они говорят, могу следить за беседой и правильно отвечать. Я снова начала читать книги. Я уже не ищу с трудом правильное слово всякий раз, когда говорю.

Усталость и стресс – враги ясного мышления, а для меня они еще и указатели усталости мозга и необходимости не терять бдительности, чтобы, не отступая от протокола, защититься от них. Я ужасно боюсь скатиться назад, поэтому я научилась не давать себе сильно уставать или подвергаться стрессу. В этом отношении мне очень помогли йога и ежедневные медитации. Несмотря на то что я стала сертифицированным преподавателем йоги, я все равно хожу на занятия. Как учитель, я сосредоточена на учениках. Как ученик, я сосредоточена на своих занятиях. Когда ты принимаешь нужные позы и правильно дышишь, укрепляется связь между мозгом и телом, что приводит к релаксации и одновременно гармонии мозга и тела. Приток в мозг кислорода и крови увеличивается. Я верю, что во время йоги, когда ты принимаешь позы и координируешь их с дыханием, образуются новые клетки мозга. Йога дает много преимуществ, включая душевное спокойствие, баланс, увеличение подвижности и смазки суставов. Просто начните это делать!

Мне нужно было вернуться к работе. После десяти месяцев следования протоколу я почувствовала себя готовой начать короткие консультации. Я боялась, потому что это предполагало поездки за границу, окружение, полное стресса, и я понимала, что это нарушит привычный порядок. Это вело к большим проблемам в поиске правильной пищи без глютена. Нелегко минимизировать недосып, если тебе приходится лететь 14–18 часов. Я планировала делать остановки, чтобы спать ночью и избежать дефицита сна. Маска на глаза и беруши обязательны. Я обнаружила, что аэробные упражнения по прилете помогают мне перезапустить биологические часы.

Несмотря на хорошее планирование, я потерпела неудачу. Моя первая командировка оказалась длиннее, чем я ожидала, и у меня кончились пищевые добавки. Работа была стрессовой из-за слабой безопасности, и я мало спала. У меня начал временами появляться туман в голове. Нехватка добавок, плохой сон и стресс привели к задержке моего восстановления. Это стало важным звоночком. Ситуация наглядно показала мне, как важно не сходить с пути. Вернувшись домой, я через пару недель добилась того же результата, что был у меня до поездки.

Я заболела гриппом, и это на короткое время отбросило меня назад. В течение почти двух недель я была слишком больна, чтобы есть, принимать добавки, делать упражнения или даже медитировать. Мне пришлось работать над тем, чтобы снова вернуться на правильный путь. Я извлекла главный урок: протокол – это процесс, помогающий излечить многие аспекты деменции, но, чтобы удержать успех, нужно сохранять полную приверженность новому образу жизни!

Повторюсь: исцеление мозга после многих лет пренебрежения к нему не случается в одну ночь. Повреждение коварно прокрадывалось в него многие годы, прежде чем достигло точки, в которой когнитивные нарушения стали заметны. Несмотря на то что у меня через несколько месяцев начались явные улучшения, возращение утраченной памяти – постоянный процесс. Эта работа никогда не прекращается. Я не чувствую себя излечившейся, хотя у меня нет симптомов болезни Альцгеймера. Я нормально живу и во многих отношениях намного лучше, чем раньше. Важно отметить, что РеКОД-протокол сводится к необходимости изменить образ жизни. Соблюдение протокола изо дня в день – непрекращающееся принятие его – это самое трудное, что мне приходилось делать в жизни. Однако я соблюдаю его, потому что боюсь нарушить. Я боюсь, что болезнь вернется и, если это произойдет, я, возможно, не смогу снова одолеть ее. И потому я глотаю добавки, ем органическую, натуральную пищу, исключаю сахар и простые углеводы, медитирую дважды в день, занимаюсь йогой, аэробикой, поднимаю тяжести, сплю хорошо, не нервничаю и общаюсь с людьми и животными.

Соблюдение протокола не может гарантировать результата, потому что заболевание сложное и люди начинают работать с протоколом на разных стадиях болезни. Протокол помогает всем? К сожалению, нет. Причины неудачи включают в себя уровень когнитивных проблем в тот момент, когда пациент начинает лечиться, или иные, еще не раскрытые тайны заболевания. Некоторые люди, вне зависимости от страха перед Альцгеймером, не станут соблюдать протокол. А для успеха тебе нужно придерживаться его. Иногда ты делаешь шаг вперед и два шага назад. И как я уже говорила, это требует времени! Полумеры никуда тебя не приведут. Я сейчас работаю как наставник с людьми, которые лечатся по протоколу под наблюдением врача. Коучинг необходим наряду с другими составными частями лечения, потому что у доктора нет времени инструктировать пациента на протяжении всего лечения. Когда мои клиенты жалуются на необходимость отказаться от сахара, глютена и крахмалистых овощей, я советую им посетить центр, где содержат больных Альцгеймером, и затем решить, хотят ли они делать все то, что поможет исцелить мозг. Я думаю, что к принятию легче приходят те из нас, кто видел, как болезнь медленно разрушает их родителей. Мы хорошо знаем, что́ нам несет будущее, если мы откажемся от лечения.

Чудо, случившееся девять лет назад, когда я встретилась с доктором Бредесеном, продолжается и сейчас. Трудно найти пациента, более желающего излечения, чем я. Я пребывала в таком отчаянии, что была готова есть дерьмо, лишь бы вернуть свой мозг! Как оказалось, мне не пришлось этого делать, но я должна была справиться с самой трудной задачей в жизни. Доктор Бредесен составил дорожную карту. Я следую ей.

Я рада, что у меня есть возможность поделиться своей историей, надеясь, что она поможет другим отважиться на первый шаг по пути к возвращению утраченной памяти. Я обязана жизнью доктору Бредесену, и я буду вечно благодарна ему за невероятную работу, выполненную им ради того, чтобы многие люди покончили с болезнью Альцгеймера. Работа Бредесена пролила свет на темницу отчаяния, где обитают многие люди, страдающие от болезни Альцгеймера.

КОММЕНТАРИЙ

Сейчас Кристин 77 лет, она девять лет соблюдает протокол и чувствует себя хорошо. Что бы мы делали без Кристин? Она начала первой, и ее старание и усердие, действительно, помогли нам подтвердить, что наша теория и выводы работают.

Когда подруга Кристин попросила меня посмотреть ее, я был взволнован: нам только что отказали в разрешении проводить клинические испытания нового протокола, разработанного нами в 2011 году. Наблюдательный комитет заявил, что протокол должен включать только один компонент – лекарство или изменение образа жизни, но не целую программу. Следовательно, я ничем не мог помочь Кристин, кроме как снабдить ее данными и выводами, полученными за многие годы лабораторных экспериментов. Когда спустя три месяца она позвонила мне, чтобы сказать, что ей намного лучше, я впервые понял, что наша методика может помочь многим людям. Положив трубку телефона, я повернулся к жене и сказал: «Ей лучше!»