– Хорошо. Только не задерживайся, я переживаю, когда ты одна домой поздно возвращаешься.

«Да ты из своих салонов возвращаешься на три часа позже меня», – мысленно ответила я. Хоть раз бы взяла меня с собой. «Настя, там мои подруги, и у нас взрослые разговоры». Знаю я эти взрослые разговоры:

«– О ля-ля, на «Серебряном венке» в этом году было как-то скучновато, никаких сюрпризов.

– Да, мы уехали где-то около часу, не позже. А ты была на InStyle Beauty Bar? Мне там сделали чудесную маску.

– Я забежала только на минуту, со всеми поздороваться, торопилась в Сохо Рум».

И бла-бла-бла. Впрочем, о чем еще разговаривать во время шоколадных обертываний и стоун-массажа.

После завтрака настало самое ответственное время – время выбора наряда. Сегодня к этому вопросу нужно было подойти особенно тщательно. Мама настаивает, чтобы я с вечера готовила одежду, в которой пойду. По-моему, это несусветная глупость, учитывая, что я все равно десять раз передумаю. Шкафчик-шкафчик, мой любимый шкафчик. Что тут у нас? Проблема с гардеробом в том, что в нем никогда нет того, что тебе нужно. А если есть, то ты все равно об этом не помнишь. Была бы я Точкой – завела бы какой-нибудь файл для ка-та-ло-ги-зи-рования своих вещей. Выбрал папочку, посмотрел, что там есть, нашел, на какой полке лежит. Но для этого же нужно складывать вещи на правильную полку, кому вообще это под силу? Ну, кроме Женьки.

Поскольку на пике моды брюки-афгани, я выбрала именно их. В сером варианте. Ох, как долго я их искала – перемерила все, что было в магазине. Женьке такие не нравятся. Она их называет памперсы для взрослых. Мне, положа руку на сердце, тоже не очень, но это ведь самый писк моды! При таких брюках важно не перегрузить наряд аксессуарами. Поэтому я натянула черную водолазку и жилет в венгерском стиле, как у Эрин Уоссон. Я такой увидела на ней в «Харперс Базар» и гонялась за ним по всему городу.

По-моему, получилось неплохо. Вся проблема теперь в обуви. У меня есть чудесные ботильоны с открытым носом. Как придуманные под эти брюки. Но на дворе-то сентябрь…

– Ну и ладно. Красота требует жертв! – сообщила я отражению в зеркале и приступила к макияжу. Подвести глаза, чтобы они появились наконец. Пудра. Румяна. Нарисовать губы.

– Настя, ты должна была выйти из дома пять минут назад!

Пять минут назад у меня половины лица не было. Кто в своем уме выйдет из дома в таком виде?

Оставалось подобрать парфюм. Пара минут на медитацию перед зеркалом. Образ получился женственный, стильный и чуть богемный. Elle от Сен-Лорана самое оно – лимонная цедра и пион, фрезия и пачули, м-м-м, вкусняшка. Благодаря этому парфюму я выучила слово «урбанистический», а говорят, что от гламурных журналов нет никакого толку! Я подмигнула своему отражению в зеркале. И еще раз подмигнула. И еще раз. Двадцать девять баллов как минимум. Тут в отражение попал циферблат часов, и стало ясно, что Женька меня убьет. Я подхватила сумку, уже на лестнице натянула серый плащ с ярко-алой подкладкой – такие только вошли в моду, между прочим, – и вылетела из подъезда.

Женька сидела на деревянной, изрезанной надписями лавочке. Судя по резко захлопнувшемуся при моем появлении ноутбуку – кому-то сейчас будет плохо.

– Гламурные часов не наблюдают? Что на этот раз не могла найти – средство для укладки или эти чудесные памперсы до колена, которые на тебе надеты? – Точка закинула оранжевый ноут в рюкзак и потопала к остановке. Я едва за ней успевала. Вот нет у человека никакого представления о женственной походке.

– Ничего ты не понимаешь. Это модно!

– Помнится мне, пару лет назад Луи Вюиттон выпустил на подиум дам с сумками, как у «челноков» на базаре. Что же ты себе такую не прикупила? По-моему, она была не страшнее вот этого убожества.

Да, сегодня Женька была в ударе. Такой злой она может быть только по двум причинам: ее старшая сестрица Вика опять учудила что-нибудь и ее пришлось вытаскивать из неприятностей или на каком-нибудь программистском форуме Женьке снова намекнули, что она занимается неженским делом. Но это же не повод срывать гнев на мне? Особенно сегодня! Я остановилась, поглядывая в сторону дома.

– Только без истерик. Если ты сейчас понесешься переодеваться, мы точно везде опоздаем. Не волнуйся, только я буду представлять, что ты обкакалась. Большая часть учениц нашей школы тоже страдает огламуриванием мозга, так что будешь среди своих. «Не заботьтесь о том, что другие люди о вас подумают. Они слишком обеспокоены тем, что думаете вы о них».

Как она мне надоела со своими умными цитатами!

– Ты, Женька, жестокая! – воскликнула я, ковыляя по влажной от росы земле. Пальцы на ногах стремительно замерзали. Где там бабье лето уже…

– Кто тебе, кроме меня, правду скажет. Я так понимаю, ты по случаю репетиции вырядилась в «смерть от цистита»?

– От кого?

– Заболевание такое. Возникает от переохлаждения. – Женька кивнула в сторону моих посиневших ног.

– Вовсе нет, – соврала я.

– Детский сад. Честное слово, детский сад.

В автобусе ехали молча. Женька что-то читала на своем маленьком ноуте, а я предавалась размышлениям. По большей части – грустным. Сегодня день репетиции. Одна мысль об этом вызывала неприятную дрожь в коленках. Я хожу на акробатику с третьего класса. На целый год дольше, чем Красавина, но Лепра на то и Лепра, чтобы не оставаться незамеченной. Особенно сейчас, когда наш кружок вдруг стал чем-то вроде группы поддержки, как же это называется в кино… через лединг, через лидинг… Не важно. Важно, что мы должны были выступить на чемпионате против какой-то другой школьной сборной. Ну, то есть выступать-то должны были наши футболисты во главе с моим любимым Стасом, а мы типа должны были их поддержать. И если хорошо выступим, то нас возьмут на какие-то там общегородские соревнования. Естественно, такую возможность блеснуть на публике Красавина упустить не могла. А я не могла упустить такую возможность блеснуть на глазах у моего принца. Казалось бы, это тот редкий случай, когда нам с Красавиной нужно одно и то же. Не считая Стаса, пары десятков модных вещичек и пятерки по физике. Вот только дать блеснуть кому-то, кроме себя, в планы Лепры не входило.

Тут еще, как назло, Рельса, она же Анжелика Степановна, наш тренер, вошла в темную фазу, или, как говорит Ярик, «перешла на темную сторону силы». В такие дни от нее хочется держаться подальше. Удивительно, как человек может быть таким нормальным, понимающим и отходчивым, когда у него светлая фаза, и таким уродом, когда темная. Вот это я понимаю – человек настроения. Тренер, Красавина, Стас, выступление – жуткая мешанина, и со всем этим мне нужно как-то разобраться. Еще и эти «Анатомеланхолики», на которых меня Ленка таскает…

Я так загрузилась, что о причине, по которой мне лучше все же приходить в школу чуть раньше, вспомнила, только когда прошла через школьные ворота и увидела крыльцо, на котором, ну конечно же, стояла Лепра со своим лепрозорием. Выглядит, гадина, на все тридцать, а то и на тридцать два. Серые ботильоны на шпильке, узкие брюки-дудочки без единой складки облегают стройные ноги, серый топ на одно плечо демонстрирует изящные ключицы, темно-синий тренчкот подчеркивает цвет глаз, а длинный сиренево-розово-серый шарф объединяет образ, делая его законченным. А волосы, волосы – кого убить за такую идеальную, но при этом небрежную укладку? Я против воли остановилась. Женька, опередив меня на пару шагов, удивленно оглянулась.

– Ты чего? Лепры, что ли, испугалась? Тоже мне волчанка. – Точка усмехнулась, так что, по всей видимости, «волчанка» – это какая-то очередная шутка, которой я не понимаю.