Аккуратно перевернув страницу, мне явилась новая картина, где всё также сидя под деревом, и держа умирающее тело, Феникс решает изменить ход событий. Он достает кристалл из древа и вдыхает из него силу, после чего выдыхает энергию в померкшее тело Орголиуса. Материя его облика начинает немного становиться ярче, но всё ещё слабой. Феникс смотрит на кристалл, держа его двумя руками, как святыню и в его глазах стоит сложный выбор. Он смотрит на древо, а затем на Орголиуса, и выбор решается в пользу последнего. Феникс вкладывает кристалл в его грудь.

— Не может быть… — дотронувшись до своей груди, в которой теплился кристалл, прошептала я.

Следующая страница показала картину, от которой у меня захватило дух. Склонившийся над умирающим телом Феникс, в ожидании смотрел на Орголиуса, в груди которого нарастало свечение. Оно разлеталось по телу, словно заполняя его. Парень открыл глаза и встал. Но, он был другим, абсолютно белым, словно призрак. Зато древо перестало опадать. Оно тоже светилось белым светом, а затем явило нити, что связывали кристалл Орголиуса с другими кристаллами в стволе древа.

Дрожа от волнения, я перелистнула страницу. Орголиус стоял как страж возле древа в тот момент, когда к нему явились за очередной порцией света новые фигуры с темными пятнами в сердцах. Но произошло странное дело, вместо того, чтобы дать его, он впитал его из них. Видно было, что это произошло непреднамеренно. Он пытался всё исправить, но любые попытки только ухудшали положение. В этот момент появился Феникс, он всё увидел и тоже пытался вернуть к жизни пострадавших. Но, на их беду, возле древа возникало всё больше и больше новых фигур, они затмили картину пятнами. Они источали гнев, что окрашивал бурой краской картину.

Орголиус стоял, схватившись руками за голову, его глаза светились болью и сожалением, но… его никто не желал понять, кроме Феникса. Но он сейчас пытался спасти пострадавших и утихомирить пришедших, а на заднем плане, происходило страшное. Кристалл в груди Орголиуса ярко вспыхнул и треснул, разлетевшись на сотни осколков. Толпа бросилась их собирать, но обжигалась. Фигуры, корчась от боли, отскакивали от осколков.

На следующей странице, картинка показала печальное зрелище: парень, слабо мерцая, бежал сквозь толпу, что пыталась заградить ему путь. Он пытался спрятаться, от него веяло горем. Но фигуры на картинке, не давали ему прохода, окружая его в кольцо. И когда они приблизились к нему чтобы схватить, их тела бездыханно падали на землю и рассыпались в прах. В груди Орголиуса светился маленький осколок кристалла, что впитывал в себя их искры, лишая жизни. Но фигуры не отступали, когда он пытался вырваться, они напирали на него всё больше и больше. И праха на земле становилось всё больше. Глаза Орголиуса стали тёмными. А затем возник Феникс, что обняв его огненными крыльями, исчез в яркой вспышке, оставив фигуры жителей в одиночестве.

— Как же так? — стирая слёзы, не могла поверить я.

Следующая страница показывала потемневшее древо. Оно безжизненно стояло в когда-то ярком саду.

Дальше страницы были пустые, до самого конца книги.

Мне потребовалось время, чтобы переварить увиденное. Правда ли это? Или это уловка Орголиуса?

Глава 5

Город Мира

Три Великие матери экстренно собрались в тронном зале. На их лицах читалась тревога. Творилось что-то странное, и они, вооружившись жезлами стихий, готовились к неизвестности, возможно к битве. Недавно пробудившееся Мировое Око издавало страшный вой, звук которого распугал придворных, что попрятались в своих комнатах от греха подальше. Подобного прежде не случалось и жутко настораживало. Никто не желал испытывать судьбу, возлагая ответственность на старших этого мира.

— Где Весна? — спросила Лето, не спуская глаз с Мирового Ока, что трещало электрическими разрядами и неистово выло над их головами.

— Я не знаю. Её нигде нет, — мрачно ответила Зима.

— Как всегда. Небось, тоже спряталась где-нибудь, оставив нас отдуваться за всех! — возмутилась Лето. Её раздражал мягкий характер сестры, которая как она считала, та ещё мямля.

— Прекрати, — вмешалась Осень, — она никогда так не поступала. Давайте лучше постараемся сделать барьер для незваных гостей.

— Ты думаешь, что они прорвались к нам? — в глазах Лето мелькнул испуг.

Она боялась, что король Нижнего мира нашёл способ сломать печати и выйти за границы своих владений. Это значило бы, что их миру пришёл конец. Пекельный мир должен быть отделён от волшебного, иначе смерть всему живому. Им бы победить Орголиуса, не то, что бороться с королём Пекла. Но помимо страха за свой мир, её одолевал ужас встречи с тем, кого она сильно обидела. Король Пекла не прощает такого, и если когда-нибудь его руки до неё доберутся, то расплата будет жестокой. И всё, что позволяло Лето жить спокойно, так это уверенность, что их миры разделены прочным барьером, до сегодняшнего дня.

— Нет, — ответила Зима, — это что-то другое.

Значит, это не он, — внутренне выдохнула Лето.

— Да где же она?! Как мы будем строить барьер без Весны? — продолжала причитать Лето в привычной манере, ощутив отлив паники. Она доверяла холодному чутью сестры, что редко ошибалась в своих предположениях.

— Нельзя ждать. Начинаем! — подняв свой жезл, призвала к действию Осень.

Что-то пыталось прорваться в их мир. Материя под Мировым Оком начала электризоваться, испуская разряды огненных искр. Гул усиливался, стены дрожали от вибрации, но Великие матери не сдавались. Они направили всю свою мощь в эпицентр, пытаясь заблокировать надвигающееся нечто. Но, этого было мало. Без четвёртой сестры, им не удержаться. Неведомая сила рвалась в этот мир.

Раздался оглушительный треск, словно лопнули тысячи стёкол, яркая вспышка озарила тронный зал, и сестёр отбросило в стороны. Они, затаив дыхание, вглядывались в ослепительное сияние пространства, не понимая, что происходит. На вторжение Пекельного короля это не похоже… как вдруг, раздался знакомый голос, а за ним ещё один.

— Лина… — хрипло прозвучал голос Октября.

Матери вскочили на ноги не помня себя.

Вспышка начала рассеиваться, оставляя за собой лёгкую дымку, что явила для всех неожиданный образ. Большие и добрые глаза Весны, молчаливо смотрели на них сверху вниз, как в последний раз. Они печально закрылись и по залу пролетел ласковый шёпот: «Прощайте».

А затем образ растаял в воздухе без следа. Лето, Зима и Осень стояли неподвижно, не в силах принять и понять случившееся.

На полу лежали братья-месяцы, почти все без сознания, только Октябрь и Апрель, пытались что-то сказать.

— Это не возможно… — шокировано прошептала