Помимо красоты у нее была еще и бездна обаяния. Мисс Гамильтон могла так произнести самую пошлую и избитую фразу, что не только зрители, но и умудренные искусствоведы признавали оригинальность высказанной мысли.

Первым острым впечатлением Мартины от мисс Гамильтон был аромат, который намного опережал актрису и очаровывал как бы на расстоянии… И Мартина почувствовала себя в страшном смущении, ощутив космическую недосягаемость этого высшего существа — мисс Элен Гамильтон… Впрочем, обворожительная улыбка и мягкая речь мисс Гамильтон быстро вывели девушку из состояния оцепенения.

— Так вы взялись помогать мне, дорогая? — улыбнулась мисс Гамильтон. — Ах, это так мило с вашей стороны! Я слышала о вас от мистера Грантли и сразу поняла, что мы с вами будем дружить. Но вот беда, я, к сожалению, все еще не знаю, как к вам обращаться…

— Мисс Тарн. Мартина Тарн, — пробормотала Мартина, не будучи уверенной, что помимо фамилии ей нужно назвать и имя.

— Чудесное у вас имя! — снова сверкнула улыбкой мисс Гамильтон. Она еще раз пристально посмотрела на свою новую костюмершу и повернулась к ней спиной.

Девушке потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что мисс Гамильтон собирается скинуть пальто. Мартина осторожно приняла невесомую шубку из персидской каракульчи, источающую неземной аромат. Когда шубка была благополучно устроена на вешалке, мисс Гамильтон заметила:

— Я вижу, милочка, вы отлично тут прибрали. О здесь даже цветы! Розы! Это так приятно!

— Это от мистера Грантли.

— Как благородно с его стороны! Однако я уверена, что он послал купить их вас.

Мартина не нашлась что ответить, но тут в комнату сунулся тот самый мужчина в красном свитере, которого она видела в фойе. Теперь Мартина припомнила его и поняла, что это Кларк Беннингтон.

— Привет, — обратился тот к мисс Гамильтон. — Я тут говорил с Джоном Резерфордом…

— Да? О чем же? — несколько нервно спросила актриса.

— О малышке. Гая опять бесится… Да и Адам, как всегда, только подливает масла в огонь… — Он недовольно глянул на Мартину. — Я бы хотел поговорить с тобой… гм!.. наедине.

— Да ради Бога. Только в данный момент мне нужно переодеться, извини… Кстати, познакомься с моей новой костюмершей, Бен. Это Мартина Тарн.

— М-да, какой контраст со старушкой Танси, — заметил Бен. — Я бы сказал, приятный контраст… А где Адам? Там?

Он мотнул головой в сторону холла.

— Да, — кивнула мисс Гамильтон.

— Ну ладно. Тогда я с тобой попозже пообщаюсь, ладно?

— Хорошо, только… Ну ладно, поговорим, если надо.

Бен вышел, оставив за собой легкий шлейф коньячного аромата… Только за ним закрылась дверь, как мисс Гамильтон тихонько, но явно с облегчением выдохнула.

— Ну что ж, милая, приступим? — сказала она Мартине.

Мартина мучительно раздумывала над тем, что же входит в обязанности костюмерши. Например, должна ли она раздевать свою хозяйку? Или, более того, стягивать чулки с этих прелестных ножек? Расстегивать платье? Или ей нужно стоять рядом наготове с деловым видом, пока хозяйка будет раздеваться сама? Но мисс Гамильтон разрешила сомнения Мартины просто: стянула с себя платье, бросила ей, подставив плечи под другое платье. За перегородкой, где располагалась гримерная Адама Пула, тем временем послышалось бормотание мужских голосов, после чего в дверь аккуратно постучали. Мартина отворила и обнаружила за дверью маленького костюмера Бобби Крингла. В руках у него была коробка с цветами.

— Мисс Гамильтон от мистера Пула, — кротко сказал он.

Актриса накладывала на лицо желтый грим и попросила Мартину открыть коробку, в которой обнаружились чудесные хрупкие орхидеи на мягком ложе из темно-зеленого мха…

— Очень мило! — пропела мисс Гамильтон, глянув на орхидеи.

Голос Пула из-за перегородки немедленно откликнулся:

— Ну как тебе?

— Они великолепны! Спасибо, дорогой!

— Я рад, что тебе понравились, — сказал голос.

Мартина поставила коробку на столик у трюмо. К коробке была приколота записка: «До вечера. Адам».

* * *

В течение последующего получаса Мартина с блеском справлялась со своими обязанностями. Мисс Гамильтон продолжала источать обаяние и изливать восторги. В комнату то и дело заходили. Первой появилась мисс Гая Гейнсфорд, молодая и весьма энергичная особа. Она была в явной тревоге.

— Ну, милая, — мисс Гамильтон, не оборачиваясь, взглянула на нее в зеркало, — похоже, ты попала под прицельный огонь?

— Кажется, так. — Голос Гаи звучал раздраженно. — Я пытаюсь быть мягкой и податливой, на все соглашаюсь, но вы же понимаете, как это трудно! И внутри у меня все просто кипит и взрывается! Это просто выше моих сил!

— Ну конечно, конечно. Но не стоит так уж переживать. Что бы там ни было, мы ведь понимаем, что пьеса Джона очень хороша, разве нет?

— М-м-м…

— Нет, мы все и впрямь так думаем. А ты, Гая, вообще будешь иметь оглушительный успех в этой роли. Я это тебе обещаю. Ты согласна?

— Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой… — пробормотала Гая, сжимая руки. — Но меня бесит, что Джон… что мистер Резерфорд так откровенно дает понять, что я не гожусь на эту роль. А при этом все щебечут мне, что роль просто невероятно выигрышна и что я не понимаю собственного счастья! А я просто…

— Гая, милая, ты говоришь ерунду! Джон только кажется недовольным…

— Только кажется? Неужели?

— Ну, положим, он может на самом деле быть резок… В конце концов, это у них, у Резерфордов, фамильная черта. Но уверяю тебя, милая, в свое время ты будешь вознаграждена за свое терпение… И помни, — добавила мисс Гамильтон с некоторым нажимом, — что мы все очень верим в тебя…

— Ну да, ну да. — Голос мисс Гейнсфорд зазвенел. — Я вам завидую, вы так спокойно ко всему относитесь. И вы так беспредельно добры ко мне, я просто удивляюсь — отчего бы? Ну и Бен, конечно, тоже. Вы оба. А мне просто смешно! Это будет мой провал!

— Но, милочка, это же вздор! Ты скоро станешь новой звездой театра!

— Ха! Можно подумать, вы действительно так думаете!

— Конечно! Как же иначе! — Голос мисс Гамильтон стал бесцветным, деревянным. — Именно так мы все и считаем.

Мисс Гейнсфорд пошла к двери и там обернулась.

— Но Адам так не считает! — сказала она громко, с ненавистью.

Мисс Элен Гамильтон быстро приложила палец к губам и указала глазами на перегородку.

— Он в самом деле разозлится как черт, если услышит от тебя подобные слова! — прошептала она. — А Джон сегодня опять приехал?

— Да, он на сцене. Кажется, он хотел с вами поговорить.