– Дедушка! Дедушка! Да это не из того ли дерева ты шахматы сделал, что с длинным сучком под навесом лежало? – вскричал Павлик.

– Из него самого, из него самого, внучек.

«Так вот, оказывается, как дело-то оборачивается, – подумал Павлик. – Оказывается, оно тогда и не пропало вовсе, а его дедушка взял».

– А скажи, оно тебе сразу поддалось? – донимал он дедушку расспросами.

– Вот что не сразу, то не сразу. Покряхтело, поупиралось вначале, да поняло, что к мастеру в руки попало, на том и смирилось. Вот погоди, я там для тебя ещё кое-что приготовил, поважнее этого подарка. Шахматный столик с шахматами это что? Пустяк. Дорого, мило, но пустяк. Пустяк, если ты в этой поделке ничего увидеть не смог, не затронула она твою душу, не увлекла. И я вижу, не увлечёт, пока ты сам дела не узнаешь, пока не поймёшь ты, что тебе дерево сказать хочет…

Сказал так дедушка, помолчал, потом встал и ушёл. А Павлик подумал о том, что с деревом он уже умеет разговаривать, Деревянное копытце его прекрасно понимает…

Тут Павлик вспомнил о том, как бревно забросило его в крапиву, и настроение его испортилось, даже рыцаря искать расхотелось. Однако слово, данное Деревянному копытцу, надо было держать, и Павлик принялся искать пропажу ещё настойчивей.

Поиски этого дня оказались безрезультатными. Приближалась ночь.

В десять часов вечера Павлик, чтобы усыпить внимание Веры и бабушки, лег в постель без лишних напоминаний. Ему не терпелось остаться одному и, выключив свет, лёжа под одеялом ждать появления Деревянного копытца. Он лежал, затаив дыхание, и не спускал глаз с шахматного столика.

Прошло так около часа. Павлик уже стал засыпать, как вдруг услышал тихий топот копыт. Он тут же открыл глаза и увидел Деревянное копытце. Тот стоял на самом краешке шахматного столика. Павлик сразу вскочил с постели и бросился к коню. Деревянное копытце тоже был рад встрече.

– Я должен вновь заменить пропавшего рыцаря, другого выхода просто нет, – сказал Павлик. – Результата поиски пока не дали.

– Другого выхода нет, – подтвердил конь. – Ты прав. Я вижу, ты решительный и смелый мальчик, умеешь принимать решения, и умеешь отвечать за данное слово, не оправдываешься и не сваливаешь неудачу на других, это хорошо.

– Что ты, – смутился от похвалы Павлик, – Вера с бабушкой говорят, что я своим умом не живу и во всём подчиняюсь Генке: куда он скажет, туда я и иду.

– А дедушка что говорит? – спросил конь.

Дедушка, – обрадовался Павлик, – дедушка совсем по-другому думает. Он говорит бабушке, что дыру в штанах зашить можно, а вот в голове дыру ничем не заштопаешь, эту, говорит, пустоту, брешь заполнять надо добротным материалом. Ну бабушка в ответ на это всегда дедушке говорит: «Это Генка-то добротный материал? Да он только вчера поросёнка в коляску запрягал». А дедушка в ответ: мол, до этого тоже додуматься надо, ведь знаменитый Дуров по городу на свинье ехал, да и Генка знает много того, чего и Павлику бы знать полезно.

– А ты-то как думаешь? – спросил Деревянное копытце.

– Не знаю, – пожал плечами Павлик, – мне с ним интересно. Весёлый он, свистки из ивовых прутьев умеет делать и меня научил. А что поросёнка в коляску запрягал, так это враки, просто сам придумал для потехи, а люди верят. Он всегда такой.

– Значит, Генке верить можно! – заключил конь. – Это хорошо, что ты товарища защищаешь. А не говорил ли ты ему обо мне?

– Нет, что ты. Тайну должен знать один человек, а если двое, так это уже не тайна.

– Я тебе верю, – сказал Деревянное копытце. – Ответь – тебе понравилось в нашем королевстве?

– В королевстве-то понравилось, – ответил Павлик, – только мне жаль убивать деревянных рыцарей, они ведь мне ничего плохого не сделали.

– И-о-го-го! – весело заржал конь. – А ты добрый мальчик и всё больше мне нравишься. Дело в том, Павлуша, что у нас никто никого не убивает. После окончания шахматной битвы все рыцари оживают и встают в строй целые и невредимые. Шахматная война – самая гуманная война. В ней никто и никого, победив, не делает своим рабом. Мы знаем, что это такое. Когда-то мы, шахматные рыцари, жили открыто, и что же?

Мы гибли в военных пожарах, были орудием корысти и свидетелями зависти. Гордые правители, играя в нас, проигрывали целые состояния и даже царства, отдавали в рабство своих слуг и родственников. Гордыня в человеке – это матерь всех неблаговидных поступков. Уединившись и наблюдая за людьми со стороны, мы увидели, что тот лишь человек достигает высокого шахматного мастерства, кто лишен этих недостатков. Мы превзошли людей в шахматном мастерстве только благодаря отсутствию корысти и отсутствию гордыни. Понимаешь ли ты меня?

– Понимаю, – сказал Павлик, – прости меня, Деревянное копытце, за то, что я о вас так плохо подумал. Скачем же скорее в королевство, ведь мы не должны опоздать!

Но конь, как будто что-то вдруг вспомнив, остановился.

– Не спеши, Павлуша, – сказал он. – Я не сказал тебе самого главного. Ты ещё не всё знаешь, а узнав – волен изменить своё решение. Я ничего не хочу от тебя таить. Ведь ты, Павлуша, – человек, на тебя в нашем королевстве не распространяются шахматные законы. Тебя нельзя будет оживить. И если тебя в бою убьют, то убьют навсегда. Вчера было только начало битвы. Сегодня же проверяется новый ход слона, о котором говорил наш король, и я не могу рисковать твоей жизнью, не имею на это права.

Павлику, конечно, не хотелось погибнуть. Он даже подумал о том, что если погибнет, то его будут все искать и, не найдя, подумают, что он утонул в реке. Ему очень хотелось жить, видеть маму, папу, дедушку, бабушку и Веру, хотя она к нему и незаслуженно придирается…

Но тут его мысли перешли на другое. Он подумал о том, что если не заменит рыцаря, то погибнет всё шахматное королевство. Ему стало жаль эти милые шахматные фигурки с их мудрыми и безобидными войнами. И тут он вспомнил о конном рыцаре, который погиб, возможно, спасая ему жизнь. Как же забыл о нем Павлуша?! Он вспомнил, как рыцарь, погибая, прошептал, что у него есть приказ короля пробиться в тыл неприятеля и выручить из плена пешечного рыцаря.

Как об этом можно было забыть? Ведь кроме него, Павлика, никто не знает о таком приказе. Пешечный рыцарь погибнет, если к нему не подоспеет помощь, а ведь конный рыцарь так надеялся на Павлика.

– Мы поскачем вместе! – сказал он коню.

Едва они прискакали в шахматное королевство и успели занять свои места на поле сражения, как пробили настенные часы и сражение продолжилось. Теперь Павлик постоянно думал о погибшем рыцаре и уже ничего не боялся. Он грозно размахивал копьём и видел, что соперник чувствует его силу. Павлик уже научился управлять Деревянным копытцем, и тот целиком доверился ему. Но как они ни старались, пробиться на седьмую горизонталь всё же не могли. Но зато сверху Павлик увидел, как чёрный воевода-ферзь приказал крепости-ладье раздавить на правом фланге упорно сопротивлявшуюся горсточку белых пешечных рыцарей.