Я пошел на кухню, нашел железный чайник, наполнил его водой, поставил на газовую плиту. Поискал в шкафах, обнаружил банку бразильского растворимого кофе с головой Пеле на банке. Вкус, конечно, у него оказался так себе, но растворимый кофе обычно пьют не потому что он офигенно вкусный.

Для гурманов существуют и более другие решения.

За ночь информация в голове немного систематизировалась, и у меня сложилась рабочая версия о предыстории персонажа, роль которого мне теперь придется отыгрывать.

Судя по всему, он служил где-то в силовых структурах и в свои тридцать с небольшим уже вышел на пенсию. Причем, это была почетная отставка, а не та история, в которой его вышибли из этих структур с позором. Отсюда пистолет, машина, деньги, вполне приличные по этим временам условия проживания. И, видимо, отсюда же и новая личность, под которую подогнали документы. Работу в школе ему могли и навязать, но вполне возможно, что он выбрал ее сам.

Я же когда-то выбрал… То есть, еще выберу… То есть…

Чувствую, с непривычки у меня будет постоянная проблема с временами.

А служил я, видимо, за границей. Потому что дома слишком много вещей, которые обычному человеку в СССР достать было очень непросто. КГБ? СВР? Что же я такого натворил, что меня в столь юном возрасте на пенсию отправили?

Эта гипотеза объясняла странное, на грани суицидального, поведение ребят на пустыре. Они просто меня не знали, потому что меня слишком долго не было в городе.

К сожалению, рабочей версии о том, как я сюда попал, у меня не сложилось.

Массовая культура неоднократно описывала подобные ситуации, но где массовая культура и где реальная жизнь? Люди обычно проваливались в прошлое для того, чтобы исправить ошибки либо в своей жизни, либо в окружающем мире. Ну, то, что эти конкретные люди считали ошибками.

В моем же случае речь о втором шансе лично для меня вообще не шла. Потому что это, все-таки, была не моя жизнь. Какого-то очень похожего на меня чувака, но не моя. В восемьдесят девятом настоящий я точно не успел бы совершить ничего критичного, что могло бы отравить его (мою) жизнь навсегда.

В ближайшие годы тоже вряд ли. Ну что он (я) мог бы такого сделать? Не в тот детский сад пошел, мало каши кушал, не ту девочку за косичку дернул?

Да и, говоря откровенно, я не был уверен, что даже будь у меня такая возможность, я попытался бы что-то изменить. В конце концов, наша личность определяется и суммой тех ошибок, которые мы совершили, и если мы их по какой-то причине не совершим, то это будем уже не мы.

Кто-то похожий, но все равно другой.

Однако, если высшие силы или кто там еще меня сюда закинул, желали, чтобы я исправил ошибки в окружающем мире, то фиг они угадали с кандидатурой. Я не представлял, что я вообще тут должен сделать. Порох изобрести, железную дорогу построить, чикатилу какую-нибудь остановить, Ельцина еще раз с моста сбросить?

— Дорогое мироздание, — сказал я, обратив свой взор к потолку. — Если ты на самом деле ждешь от меня каких-то свершений, то, пожалуйста, будь добро и сформулируй свои цели как-то конкретнее.

Мироздание, разумеется, промолчало. Соседи сверху тоже ничего не ответили.

Я посмотрел в окно. Пока я пил кофе, дождь практически закончился, теперь там лишь слегка накрапывало. Я накинул непромокаемую ветровку, которая висела на крючку в прихожей, в кармане звякнули ключи от машины.

Что ж, эпоха, пора познакомиться с тобой поближе. Обновить, так сказать, наши давние связи.

Я уже почти собрался выходить, как в гостиной зазвонил телефон. Пришлось разуваться и брать трубку.

— У аппарата, — сказал я.

— Здоров, Чапай, — голос, как и следовало ожидать, был незнакомый.

— Здоров, — осторожно сказал я. Надеюсь, собеседник не ждет, что я обязательно назову его по имени.

Неудобно все-таки с этими дисковыми телефонами. Ни имени оппонента не видно, ни даже номера его не подсмотреть.

— Как там на пенсии? Осваиваешься?

— Да нормально, — сказал я. — Вон, завтра первый рабочий день на новом месте, сижу, готовлюсь.

— Подобное тянется к подобному, — хохотнул он, но смысла шутки я не понял. — Слушай, ты вчера пил?

— В умеренных количествах. А что?

— А приезжай, — сказал он. — Адрес ты знаешь. Посидим у меня на фазенде, водочки дернем, шашлыков пожарим, о делах наших скорбных покалякаем.

В любом другом случае предложение звучало бы довольно заманчиво, но проблема в том, что адреса его дачи я не знал, равно как и того, кто он вообще такой, что несколько затруднило бы нашу беседу и обмен старыми армейскими байками. Конечно, вероятность того, что рано или поздно я нарвусь на кого-то из своих знакомых, стремилась к единице, но это тот квест, который следует начинать как можно позже.

— Извини, не могу, — сказал я. — Я ж говорю, завтра первый рабочий день на новом месте, надо подготовиться, все такое. Не идти же в школу с похмелья.

— Уроков-то все равно не будет, — сказал он.

— Коллеги будут, — сказал я. — Хочу произвести на них благоприятное впечатление.

Хотя бы в первые минуты знакомства, до тех пор, пока они меня поближе не узнают.

— Скучный ты стал, Чапай. Некомпанейский.

— Какой есть.

— А мы, пенсионеры, должны держаться вместе, — он хохотнул. — Боишься сесть за руль — возьми частника. Я даже оплачу.

— Ты ж знаешь, — сказал я. — Когда что-то движется со скоростью большей, чем я хожу пешком, я предпочитаю сидеть за рулем.

— Ты никогда не изменишься, да?

— Я слишком стар для всего этого, — сказал я.

— Ладно, давай тогда на следующей неделе, — предложил он. — Если в пятницу вечером начнем, но к воскресенью как раз и закончим. За неделю, правда, не