ты там ляпнул, урод? А ну повтори еще раз! Давай, сучонок, при всех! Или можешь только шептать за спиной??? — зарычал Петр, видя, как противник низко сгибается, закрывая руками кровоточащий нос.

— Отвали… Ты больной. Я просто пошутил, чтоб тебя, — мямлил избитый пацан, корча из себя несчастную жертву.

— Что? Ты оскорбил мой род! Это все слышали, гнида! — заорал Пожарский, сходя с ума от ужасной несправедливости.

— Хватит! Петр, успокойся. Ты и так ему врезал, давай, отойди, — заявил друг Пожарского и преградил ему путь.

— Да, брат, ты правда чуть не в себе, — послышался еще чей-то голос.

— Нет, ну бросаться так тоже не стоит. Конечно, Гаврилов зря это брякнул. Но он же тебя не бил, если так.

Слыша это все, Пожарский осмотрелся по сторонам, видя, что… Что ничего не случилось. На него никто не плевал. Никто не пытался ударить или даже обматерить.

Но взгляды, теперь уже бывших, друзей были странными. Не такими как раньше, другими. Причем явно не в лучшем смысле этого слова.

— Парни, вы чего вытворяете? С каких это пор всяким тварям можно оскорблять наши семьи! — попытался ответить Пожарский.

— Он тебя не особо и оскорбил, если так, — сказал его друг, ведя бровью.

— Да, тебе лучше сохранять спокойствие, Петь, — поддакнул еще один парень.

— А то магию не позволят использовать. Ты же хочешь снять этот чертов запрет, — ухмыльнулся блондин из его компании, и в руке загорелось синее пламя.

Он как бы давал понять, что Петр больше не местный альфач. Конечно, он еще не изгой. Но временно является нулевым, а нулевые в дворянских кругах не особенно ценятся. Такова уж суровая жизнь.

Чем выше поднимаешься, тем больней падать. И Петр не пережил такого падения. Он медленно стал замыкаться в себе, утратил былой задор, чувство юмора.

Его бывшие подруги — стали просто подругами, лишив его постельных забав и используя как жилетку для своих глупых слез.

Парень терял позиции, с каждым днем все сильнее. Он молился богам вселенной и ждал, считая часы до окончания наказания.

Ему нужна была магия. Он должен был вновь стать собой, наказав проклятых тихушников, что устроили шабаш у него за спиной.

Время медленно шло. Наказание подходило к концу, но и натиск врагов все усиливался. Такое чувство, что Пожарский жил в улье пчел, который неустанно гудел, в любой момент желая броситься на него, нанеся сотни укусов.

Пришлось взять себя в руки. Крепко как никогда. И новая вечеринка с друзьями стала чудовищным испытанием для Петра. Последняя вечеринка в его жизни, если быть точным.

Он не мог проявить слабость и отказать. Потому пришел в странный коттедж, где во всю рубила мощная музыка, алкоголь лился полной рекой, а подвыпившие богатые дети творили всякое непотребство.

Петр сразу услышал множество тихих насмешек и оскорблений в свой адрес. Но до снятия запрета оставалось лишь несколько дней. Так что парень взял в себя в руки и отбился от нападавших без кулаков, словами.

Казалось бы, это все. Только девушка, которая бегала за ним этим летом, вдруг решила позажиматься с другим. Причем, делала все напоказ, демонстрируя бывшему, как научилась целоваться за это время, пока кое-то ходил с идиотским браслетом и шастал к психологу.

Глава 4

Кровь вскипела в венах, мозги полностью отключились, а сердце стало бешено колотиться. Парень понял, что не может себя больше сдерживать, ощущая жуткую ярость.

Девчонка, что когда-то крутила с ним, оторвалась от губ рослого дворянина и слегка улыбнулась.

— О Петр, привет. Мы тебя не заметили! — деланно сказала она, глядя на Пожарского, как на дерьмо.

— Да, здорова, друг. Ты там как? Тебя больше психом не называют? — спросил ее парень с усмешкой.

— Меня?… — процедил Петр Пожарский. — Знаешь, как меня называют…

Он медленно подошел к пацану и взглянул ему прямо в глаза.

— Ну и как? Слышь, полегче. Не советую тебе лезть в драку, без магии, — пафосно бросил тот, а девушка слегка рассмеялась.

— Меня зовут Мастер Омлета! — выпалил Петр, приближаясь вплотную.

— Чего-о-о? — щурясь, спросил противник.

— Вот чего!

Колено Петра резко впилось в пах конкурента. Последний жутко завыл, перекрикивая громкую музыку. Он тут же согнулся, обиваясь слезами, как барышня. Девчонка схватилась за голову и стала жутко визжать.

Пожарскому было плевать на все это. Он вышел на свежий воздух, чтоб немного прийти в себя и не натворить глупостей.

Казалось бы, это все. Парень ушел за дом, где был маленький садик. Там Петр уставился на закат, вдохнул запах летних цветов и постарался припомнить то, о чем вечно твердил скучный психолог.

— Думать о хорошем, думать о хорошем, дери меня черт. Скоро уберут эту штуку. Я смогу долбить магией, и вызову на дуэль каждого, кто гадил эти месяцы за спиной! Остальное само наладится. Все наладится. Девки сами тогда прибегут. За ними не заржавеет, — проговорил он, будто бы читал мантру, чувствуя, как ярость медленно ослабляет тиски, сжатые вокруг сердца.

Солнце осветило лицо ярко-желтым лучом, ветер приятно растрепал волосы парня. А внутри съемного коттеджа заиграла хорошая песня, под которую тянуло пуститься в пляс.

Пожарский решил вернуться на вечеринку, чтобы показать всем завистникам, что его не сломить.

Но в тот момент, к нему подошел Драгунов. Этот странноватый малолетка из низшей касты, у которого были проблемы с магическим даром.

Раньше Петр не замечал местного слабака, но теперь в голове что-то щелкнуло, и парень резко задумался, глядя в прыщавое лицо Сергея.

— Ты? Что надо? — грубо спросил он, чувствуя нечто неладное.

— О привет! Как дискотека? — глуповато спросил Драгунов.

— Отлично. Не видишь, танцую, — бросил в ответ ему Петр.

— Хех, я раньше не особо любил ходить по таким тусовкам. Но сейчас появился повод, так скажем, — занудно проговорил Сергей, раздражая собеседника, будто специально. — У меня наконец-то магия заработала. В смысле нормально, а не как в прошлый раз. Это можно отметить, не так ли!

— Что? Давай, отмечай. Мне пора, — бегло сказал Пожарский и хотел уходить.

Но Сергей не спешил его отпускать, приставая с разговорами, словно назойливый клещ.

— Знаешь, я раньше сильно переживал. Отец меня задолбал. Хотел наследства лишить из-за этого. Зануда, я со своими детьми буду лучше. А то