Павел задумался. По музею гуляли ветер, снег и тени, а где-то в 1906 году Аделина по-прежнему томилась за гардиной.

«– Это семейная тайна, но я не могу о ней умолчать…

– Семейная тайна? Сергей Иванович, может, тогда не стоит?

– Я должен рассказать. Не отговаривайте.

Аделина затрепетала. Такой удачи она не ожидала. Даже нос перестал чесаться.

– Ну, если вы решились, тогда слушаю. Клянусь, буду молчать.

– В этом не сомневаюсь, Карл Генрихович, нисколько не сомневаюсь… Дело в том, что мой дорогой Миша незаконнорожденный. Точнее не сам Миша, а его отец…

Аделина услышала, как мужчины тяжело вздохнули. Им вторил играющий со снегом ветер. Девушка поежилась. От окна шел холод…»

– А, скажи-ка, Яна, всех ли наследников Фон-Барсов ты знаешь?

– Я знакома только с Мартой, – девушка запнулась, с трудом привыкая к XXI веку. – Она хорошо говорит по-русски, но с акцентом.

– Давай подробнее про мужскую половину. Кого назовешь?

– Я про Эдгара уже говорила. Его воспитывала бабушка Генриетта. Родители погибли в аварии, когда он был ребенком. Эдгар тогда тоже пострадал. Они живут в Женеве. Генрих Фон-Барс умер в 1971 году. Его сын Карл, отец Марты и Генриетты, в 2003. Больше никого нет. У меня были сомнения, но Марта их развеяла.

– А подробнее?

– Два года назад я прочла в сети, что в Лионе бывший французский легионер Генрих Ирбис один задержал четырех бандитов, грабивших магазин.

– Ого!

– Вот именно – герой. А ирбис – это барс, я вам говорила.

– А если учесть, что легионеры имеют право на смену фамилии, то вполне подходит. И что сказала Марта?

– Все отрицала. Сообщила, что замужем не была, а у Генриетты был только один сын Курт Штайнер и он погиб. И, кстати, от Женевы до Лиона часа два езды.

– Ну, да, ну, да…

Неожиданно Павел вздрогнул, прислушался и рванул к баррикаде. Он вглядывался в метель сквозь бледный свет уличных фонарей.

Глава 10.

– Машина белая!

Павел закричал, замахал руками и стал включать и выключать фонарик, направляя свет наружу. Через пару мгновений у входа затормозил автомобиль. Водитель опустил стекло.

– Мужик, ты кто такой? Чего в музее делаешь? Ты вор?

– Товарищ, помогите нам. Я капитан юстиции Павел Граб. Мы в осаде. Преступник хочет обокрасть музей. Вызовите полицию.

– Ага, а я Шерлок Холмс. Сам вызови. Проблема в чем?

– Нет у нас связи. Он глушилку поставил, свет и телефон отрубил.

– А зовут преступника Женя Бонд. Мужик, ты пьяный что ли? Новый год затянулся? Чего там воровать в музее этом? Голь перекатная – книги пыльные, да мебель драная.

– Какая пыль? Что вы наговариваете, – возмущенно закричала Яна. – И мебель у нас не драная. Мы ее на реставрацию отдавали.

– Так ты еще и с бабой, – рассмеялся водитель. – Совет простой. Утро придет – сами в полицию идите. Там и расскажете, как музей взломали. Добровольное признание – оно сами знаете…

– Я прошу вас! – в отчаянии взмолился Павел. – Просто позвоните в полицию и скажите, что видели нас.

– Ага. Бегу и спотыкаюсь. А потом меня затаскают по допросам и окажется, что это я музей вскрыл. Хорошей вам ночи, молодые. Расслабьтесь, оторвитесь по полной.

Водитель уехал. Следователь бессильно опустился на банкетку и закрыл глаза.

– Нечего нюни распускать, – решительно сказала Яна. – Думать надо!

Павел усмехнулся и в свете фонарика начал листать свои записи. Яна села рядом и закрыла глаза. Ей не терпелось узнать семейную тайну ночного гостя Фон-Барсов.

«– У батюшки Ивана Ильича нас было двое. Я и старший брат Владимир.

– Достойный адвокат, философ, – откликнулся Карл Генрихович. – Будучи в Москве имел честь бывать на его обедах в «Эрмитаже».

– У батюшки в его бытность врачевания во Владимире была большая практика. Кто была мать Андрея он не сказал, но мальчика признал и передал на воспитание Ивану Сергеевичу Безобразову в Ковров.

– Я был с ним знаком. Достойный человек, предводитель дворянства.

Аделина слушала, зажав рот рукой. «И вот этот Миша может стать моим мужем? – в ужасе думала она. – Какая нехорошая история. Она слишком взрослая для меня».

– Иван Сергеевич вырастил Андрея, дал образование. Мы общались. Андрей жил под фамилией Неев. Он был добрый, богобоязненный, но слаб здоровьем. Женился на дальней родственнице Безобразовых. Она умерла родами. Андрей не надолго пережил жену. Мишу вначале приютили Безобразовы, потом Владимир перевез его в свою усадьбу Демьяново, что в Клину. Брат обратился с просьбой о признании родства к Александру III. Император ходатайство удовлетворил. Миша носит фамилию Танеев.

– Сергей Иванович, дорогой. Юношу признал сам Император…

– Карл Генрихович, я заверяю – он достойный молодой человек, гордость семьи. Михаил закончил в Петербурге Морской кадетский корпус, служил младшим офицером на миноносце «Луга». В русско-японскую воевал на минном транспорте «Амур», получил ранение, награжден золотым кортиком «За храбрость».

Аделина пританцовывала от нетерпения. Как же так, она торчит в библиотеке, слушая разговоры стариков, а где-то в доме ее ждет настоящий герой. «А вдруг ему понравится противная Лизи?» Аделина не на шутку забеспокоилась. Слава Богу, батюшка с гостем наконец-то ушли. Она свободна! Мысли о незнакомом юноше заставили ее напрочь забыть о шкатулке…»

– Яна, у меня вопрос.

Девушка открыла глаза, с трудом понимая, как она за секунду перенеслась из-за пыльной портьеры в заметаемый снегом музей.

– Кроме тех, кого вы уже назвали, в последнее время кто-то интересовался Фон-Барсами? Может быть, в вашем окружении появились новые люди?

– Есть такое, – кивнула Яна. – Месяц назад на две недели к нам приезжал историк из Клина.

– Зачем?

– В Клину жил дядя Михаила Танеева, мужа Аделины, в то время известный адвокат. Игорь Николаевич Соболев занимается родом Танеевых, пишет кандидатскую.

– Он оставался один в залах? – заинтересованно спросил следователь.

– Да. Он в Богословке снимал комнату у хозяйки. К нам пешком ходил как на работу. Чаще всего сидел в бывшей библиотеке Фон-Барсов. Там у нас рабочее место оборудовано. Изучал архивы, делал выписки.

– Он предъявлял какие-нибудь документы?

– Да. Письмо-обращение от клинского музея Чайковского. Он там работает.

– И вы, конечно, не звонили в Клин, чтобы подтвердить его личность.

– Нет. А зачем?

– Он похож на преступника?

– Да, – с удивлением подтвердила Яна. – Ему лет тридцать пять, он спортивный, подтянутый.

– Еще кого-то назовете? – не переставая быстро писать спросил Павел.

– Это женщина. Рассказывать?

– Безусловно.

– В начале декабря появилась Гертруда Брамс.

– Где ж такие имена дают? – изумился Павел.

– Свое вспомните, – съехидничала Яна. – Это псевдоним. Настоящего имени я не