воина. Девушка вернулась в парадный холл. Павел сунул ей в руку фонарик и махнул в сторону гардероба.

– Свети оттуда. Если что, беги в фондовую и затихарись до утра.

Металлический скрежет оборвался. Глухой удар, дребезжание и дверь открылась. На порог ступил мужчина среднего роста в камуфляже и черной балаклаве. Налобный фонарь ослеплял, мешая разглядеть детали.

Вместе с преступником в дом ворвалась метель. Снег, не спрашивая разрешения, пробежал по полу, выбрал подходящее место и начал собираться в сугроб.

– Товарищ, вы на экскурсию? Музей закрыт.

Павел говорил насмешливо и спокойно. Он стоял напротив двери широко расставив ноги. В правой руке следователь держал пистолет, в левой – щит. Из-за пояса торчал противогаз. Мужчин разделяла баррикада из мебели и вешалок.

– Хлама-то сколько навалили. Долго таскали? Вспотели?

Яна обратила внимание на странную дикцию преступника. Звуки вибрировали, словно продирались через преграду.

– Мужик, ты карамельками подавился? Чем рот забил?

– Я твой сейчас гвоздями забью, – нарочито развязно ответил незнакомец.

– Ты сперва дойди до меня, а потом посмотрим: кто кому и куда гвозди вобьет. Еще шаг и я стреляю.

– Вооружен и очень опасен, – зло рассмеялся преступник. – Щит ратнику не забудь вернуть, если выживешь, и противогаз на место повесь.

– Тебе что надо, любезный? Чего не пришел, не поговорил. Сразу дверь кромсать начал. Не по понятиям это.

– Значит так, клоун, не знаю, кто ты, но предлагаю вам сдаться. Я не остановлюсь. Мне нужно то, что мне нужно. Валите на второй этаж, сидите тихо и все будет ок.

– С тобой, свинья, разговаривает капитан юстиции Павел Граб. Дверь закрой с той стороны. Снег летит.

Противостояние закончилось неожиданно. Преступник рванул вперед и от бедра с силой ударил ногой по вешалке. Конструкция покосилась, задрожала, но не сдвинулась.

– I'll be back, – угрожающе сказал незнакомец и вышел из музея.

Глава 9.

Павел взбрыкнул головой и зарычал, что есть мочи:

– Лок-тар огар! Лок-тар огар!

– Вот теперь я знаю, чем вы занимаетесь в нерабочее время, – ехидно сказала Яна, выходя из-за барьера гардероба. – Варкрафт рулит. В реале вы тоже за орков?

Следователь аккуратно положил на пол пистолет, щит и противогаз.

– Пусть они у стеночки пока полежат. Можно?

– И давно вам требуется мое разрешение?

– Я оправдываться не собираюсь, – резко парировал Павел. – Это была дуэль без выстрелов. Преступник увидел ствол, понял, что не вырубит меня из травматики и перцовка не поможет. Он проверил на прочность нашу баррикаду и свалил, чтобы подготовить новый план. Время не ждет. Надо думать!

– Наверх пойдем? – обреченно спросила Яна.

– Нет. Я за одеждой и своими записями.

«Он окончательно перешел на «ты», – удивленно подумала Яна, но мысль ее не смутила, даже порадовала. Голова закружилась. Девушка прижала руки к пылающим щекам.

Следователь вернулся быстро. Они утеплились, перетащили плюшевую банкетку из зала в холл и продолжили мозговой штурм. Пленников музея разделяла только стопка исчирканной бумаги. Павел вооружился ручкой, аккуратно положил очередной лист на свою папку и приготовился писать. Искореженная дверь бессильно дребезжала на ветру. В музей рвалась метель.

– Связи так и нет. Время два часа. Думаем, Яна, думаем! – уверенно начал Павел. – Пункт первый. Преступнику нужен клад. Он рискует, значит в тайнике большие ценности. Пункт второй. Преступник точно знает, где клад. Вопрос: откуда? Есть версии?

Яна собралась с мыслями. Включив логику, она ответила в стиле следователя.

– Вариант первый: от потомков Фон-Барсов, либо это один из них. Вариант второй: от потомков Безобразовых, либо это один из них. Вариант третий: он сам разгадал тайну.

– Отлично! А Безобразовы – это кто? Я забыл.

– Семья бывшего предводителя ковровского дворянства. Они купили усадьбу Барсово в конце 1914 года, когда Фон-Барсы уехали в Париж.

– И ты их знаешь? В смысле потомков Безобразовых?

– Да. Он один такой. Это местный журналист Матвей Корзинкин. Неприятный тип, склочник. Постоянно приходит в музей, ходит по залам, ищет, что не так, а потом пишет пасквили в своей газетенке «События Владимира».

– Едем дальше. Яна, вопрос такой. Ты видела преступника. Кто из знакомых, крутящихся вокруг музея, на него похож?

Ветер буйствовал. Снег повалил с удвоенной силой. «Я хочу домой. Там Сима и Клава голодные, – с тоской думала Яна. – Я устала. Когда же закончится эта жуткая метель…»

– Не молчи! Он специально чем-то коверкал голос. Шариками, может орешками. Он точно указал места в музее, где я взял противогаз и щит. Яна, ты его знаешь!

– Я думаю, думаю. Ну, Корзинкин точно похож. Он невысокий, крепкий. Все время хвалится, что бегом занимается и боксом.

– А краевед ваш с именем забористым. Он какой?

– Аркадий Адольфович старенький. Он высокий, худой. Еще студент Сережа подходит.

– Это кто?

– Он в музее осенью появился. Сережа на историческом учится в нашем пединституте, на третьем курсе. Он пишет работу по владимирским усадьбам XIX века.

– Фамилия есть у Сережи?

– Ой, а я ее не знаю, – воскликнула Яна. – Сережа и Сережа.

– Потрясающая наивность. А билет его студенческий ты видела?

– Нет… Да он только по росту подходит. У Сережи зрение ужасное. Минус огромный. Он ходит в толстых очках. В них глаза маленькие-маленькие.

– Почему линзы не носит спрашивала?

– Был разговор. Сказал, что нужна сложная коррекция. Линзы не помогут. Он кроме истории ни о чем не думает. Сережа все усадьбы в округе объехал. Отличную базу фотографий собрал.

– И здесь фотографировал?

– Конечно.

– А разрешение давали?

– Так зачем? Мы только при коммерческом использовании договоры заключаем, а он для хорошего дела снимал. Все фото усадеб нам отдал. Очень ценная коллекция.

– На чем ездил? Машина есть у него?

– При таком зрении? Не знаю, как ездил. Мы не спрашивали. Сережа чудесный юноша. Вежливый, добрый. Он мою маму просто очаровал.

– Ты его с мамой познакомила? Зачем?

– Это была случайность. Мы с ней обедали в кафе, а он тоже туда пришел. Сидел с нами за столиком.

– Наивная Яна! Случайностей не бывает. Есть события, которые притворяются случайностями. Пока оставим Сережу. Еще кого вспомнила?

– У нашего сторожа Петровича есть племянник Олег, браток местный накаченный. Он сидел за что-то. Вроде с друзьями ларек обворовал. Петрович его Олежеком зовет.

– Петрович знает про клад?

– Конечно. Да в округе все знают, только не верит никто.

– Часто Олежек приезжает?

– В неделю по три раза. Петрович рядом в домике живет. Днем спит, ночью дежурит. Он выпить любит и поболтать. А Олежек, кроме дяди, всегда в музей заходит. Наши бабушки-смотрители его привечают. Он им конфеты возит и пирожные.

– На чем ездит?

– Внедорожник черный. Не разглядывала