что-то бормочет в свой телефон, пока остальные из нас сидят в тишине, а Джина извивается в объятиях Романа.

Подмигнув ей, я перевожу взгляд на Маверика, одними губами произношу слово "пистолет", и он опускает руку к бедру, давая мне свой ответ, не предупреждая Джину.

Поднимаясь на ноги, я протягиваю руку в ее направлении, и Роман хмурится еще сильнее, глядя на то, что я делаю. — Она была хорошей девочкой, Роман. Она заслуживает удовольствия, — бормочу я, и с большой неохотой он отпускает ее, вероятно, борясь с тем фактом, что должен доверять мне.

Беря ее руку в свою, я провожу другой рукой по столу, с грохотом опрокидывая забытую чашку горячего шоколада на пол. Схватив ее за талию, я поднимаю ее, чтобы уложить на стол, и она охотно идет, ей явно нравятся движения альфы. Позволяя халату упасть на бок, она оказывается полностью обнаженной под ним, и ее ноги раздвигаются.

Вот и все. Меня определенно сейчас стошнит. Я чувствую, как желчь обжигает мне горло, но я благодарен судьбе, что прямо сейчас никто не задает мне вопросов.

Кладу руку ей на плечо, призывая ее оставаться на месте, я смотрю на Оскара, который встречается со мной взглядом и кивает. Она говорила правду. Другие, возможно, захотят допросить ее, чтобы получить дополнительную информацию, но есть только одна вещь, которую я хочу понять.

Склоняясь над ней, я провожу рукой по ее горлу, не усиливая давления. Пока.

— Как Фрэнки добрался до тебя, Джина? — бормочу я и чувствую, как она судорожно сглатывает у моей руки.

— Я последовала за ней и Мавериком в Питерсбург. Когда они ушли, я потерялась в бутылке водки и в нем.

Он был Фрэнки, и он видел в ней легкую маленькую шлюшку, какой она и является.

— У нас все готово, — говорит Роман, привлекая мое внимание. — Кай только что проверил систему наблюдения, и тот же внедорожник припаркован у склада. Нам нужно уходить.

Мое тело хочет обмякнуть от облегчения, но мы еще не закончили. Один взгляд вокруг, и я понимаю, что мы все должны быть согласны. Маверик и Уэст подходят и встают рядом со мной, заставляя ее думать, что она получает то, что хочет, и я приближаю губы к ее уху, шепча: — Надеюсь, ты сгниешь в аду, ты, жадная до спермы шлюха из трущоб.

Встав во весь рост, Луна берет меня под руку и тянет из комнаты. Часть меня испытывает облегчение, но другая хочет увидеть, как она умрет, чтобы убедиться в этом.

— Тебе не обязательно быть там для этого, Эйден, если тебе это не нужно. Поверь мне, — бормочет Луна, и я киваю в знак подтверждения.

— Нет! Нет, подождите. Пожалуйста! — Джина умоляет во время нашего уединения, и это приторно-сладкое чувство — продолжать идти. Давая ей понять, что здесь нет никого, кто мог бы спасти ее, в отличие от Джесс, за которую все сражаются.

Останавливаюсь перед лифтом, не похоже, что он двигался с тех пор, как мы пришли сюда. Что, вероятно, как-то связано с тем, что уже так поздно. Звук выстрела встряхивает меня, хотя я и знал, что он раздастся. Мгновение спустя Маверик и Уэст выходят из комнаты, на их одежде нет крови, но они оба вытирают руки. Я не могу сказать, кто это сделал, но я знаю, что это не последняя жизнь, которую мы заберем сегодня вечером.

— Ты там хорошо поработал, — тихо говорит Роман, и я поднимаю бровь, удивленный похвалой, а Оскар похлопывает меня по плечу в знак согласия. Боже, это, должно быть, убило его, но я приму это, не провоцируя их.

— Мой набор навыков может отличаться от ваших. Но я сделаю все возможное, чтобы вернуть ее. — Я имею в виду каждое слово.

Рука Луны сжимает мою руку крепче. — Ты нравишься мне все больше и больше с каждым разом, когда открываешь рот, Эйден Бирнс.

Буду считать это победой. Быстро улыбнувшись ей, я перевожу взгляд на Маверика. — Лучше бы ты завернул свое дерьмо, когда окунался в ее банку с медом, потому что твой член уже побывал в Джесс и в моем рту. Я не позволю твоему мокрому писюну заразить Джесс венерическими заболеваниями, а мое лицо слишком красивое для герпеса.

Я слышу, как Роман усмехается рядом со мной, а Маверик ворчит. — Это все, что ты можешь сказать после того, как мы только что убили человека?

— Ну, да. У меня расставлены приоритеты в нужном месте. Таааак… — отвечаю я, но Маверик не произносит ни слова. Выражение его лица — единственный ответ, который мне нужен. Качая головой, Луна издает тихий смешок рядом со мной, прежде чем я теряю свои флюиды веселья. — Серьезно, я чувствую, что не могу дышать от всего этого беспокойства внутри меня. Мне все равно, что мы будем делать. Мне просто нужна она. — Я не могу удержаться от того, чтобы не потереть ладонью грудь, чтобы попытаться ослабить нарастающее внутри давление.

— Мне тоже, — шепчет Луна, и Оскар кивает.

— Мы все одинаковые, Эйден. Но мы пройдем через это вместе и как команда, — бормочет Уэст, когда Маверик сжимает мое плечо.

Мы приближаемся, красавица, просто держись.

Джесс

Мое тело болит. У меня такое чувство, будто я переживаю худшее похмелье в истории человечества, и я не думаю, что переживу его. Пульсация в моем черепе не позволяет открыть глаза, когда я начинаю просыпаться. Даже с закрытыми глазами кажется, что комната вращается. Тошнота заставляет меня держать свое тело неподвижно, я слишком боюсь, что резкое движение вызовет у меня настоящую рвоту.

Пытаясь прогнать туман из головы, я пытаюсь упорядочить свои мысли. Я помню, как была на вечеринке, радуясь за Луну и Тузовых задниц, но дальше все становится размытым. И, как товарный поезд, мои воспоминания обрушиваются на меня внезапно.

Уэст не стал говорить мне, что было заключено какое-то соглашение о родословной, которое означает, что мы должны пожениться. Из-за его неискренности боль в моей груди пронзает меня точно так же, как и тогда. Я помню, как выбегала из Оружейного зала, нуждаясь в некотором пространстве, когда Маверик прижал меня к стене, прогоняя беспокойство поцелуями, пока не появился Оскар.

Драка, падение на пол, звон людей, окружавших меня в то время, штурмовавших мой разум. Я почти чувствую горький привкус ночного воздуха, когда выхожу на улицу, и Джина показывает мне на стоящий без дела внедорожник.