— Это невозможно.

Типичная мужская самоуверенность.

— И все же?

Ответ прозвучал после долгой паузы:

— В таком случае вернусь в Йоркшир.

— Один? — уточнила Энн.

— Без вас, — уточнил Максимилиан таким тоном, словно точно знал, что реплика не понравится.

О Господи, уж не собирался ли он заставить ее ревновать? Всю свою недолгую жизнь Энн знала о существовании жениха, но его самого впервые увидела лишь вчера. Маркиз не отводил глаз, а потому следовало как-то реагировать. Энн забавно наморщила носик.

— Хорошо.

— Хорошо, — тихо повторил гость? — Ну а теперь не согласитесь ли отправиться со мной на утреннюю прогулку?

— Но ведь идет снег!

— Разве это снег? Мы оба одеты по погоде. — Маркиз сжал губы и снова осмотрел собеседницу с ног до головы. Во взгляде мелькнула легкая ирония. — Если, конечно, не предпочтете сидеть со мной здесь.

Энн неожиданно смутилась.

— Пойду, возьму накидку.

— Такого ответа я и ожидал.

— Только не подумайте, что я вас боюсь, лорд Хэлферст! — задиристо предупредила юная леди, направляясь к двери.

— Максимилиан, — поправил он.

— Нет.

Маркиз в два шага оказался рядом.

— Почему же нет?

Проще было сразу согласиться. С другими джентльменами она чувствовала себя намного увереннее. Они не ставили под сомнение каждое слово — скорее всего половину пропускали мимо ушей.

— Обращение к джентльмену по имени подразумевает определенную долю… фамильярности, — пояснила Энн и нахмурилась: сентенция получилась излишне строгой.

Еще один решительный шаг, и лорд Хэлферст оказался возле двери, преградив путь.

— Но мне довелось слышать, что и сэра Пемберли, и лорда Харда вы как раз называете по именам. Так позвольте спросить: о какой именно фамильярности идет речь?

Леди Бишоп коротко рассмеялась:

— Неужели ревнуете, милорд?

— Да. Причем с каждой проведенной рядом с вами минутой ревность становится все яростнее.

Неожиданное заявление поставило ее в тупик. Как правило, джентльмены разыгрывали карту ревности в надежде добиться благосклонности, а лицемерие утомляло и раздражало. В настоящей, искренней ревности мужчины не признавались — во всяком случае, до настоящего момента.

— Я… я вовсе не собиралась заставлять вас ревновать, — попыталась оправдаться Энн, не зная, куда спрятаться от горячего требовательного взгляда.

— Знаю. И этим вы тоже интригуете, Энн. — Лорд Хэлферст бережно поправил выбившуюся из ее прически непослушную прядь. — Итак, зовите меня по имени. Максимилиан.

«Овцевод. Он овцевод! — почти отчаянно напомнила себе леди Бишоп. — И живет не где-нибудь, а в далекой глуши, в Йоркшире!..»

— Хорошо, Максимилиан, — согласилась она. Твердая решимость противостоять обаянию самоуверенного деревенского обитателя не помогла сдержать странной, непонятно откуда взявшейся нервной дрожи.

Серые глаза потемнели.

— Возьмите накидку, Энн, — коротко заключил маркиз.

Он последовал за ней в холл и по пути с радостью заметил, что леди Бишоп даже не взглянула на поднос с визитными карточками. Да, не зря говорится: кто рано встает…

Максимилиан с удовольствием признался себе, что суженая оказалась значительно сложнее, чем можно было представить. План завоевания приходилось каждую минуту пересматривать и менять, поскольку постепенно раскрывался непредсказуемый, полный сюрпризов характер.

Дворецкий снял с вешалки тяжелую серую пелерину, подбитую мехом горностая, но маркиз тут же перехватил инициативу.

— Позвольте мне, — коротко приказал он и, решительно завладев правом укутать хрупкие плечи прекрасной дамы, приблизившись к Энн сзади, бережно надел накидку.

Невольно оказавшись в ароматном лавандовом облаке, он обошел Энн и встал лицом к ней, чтобы застегнуть под подбородком серебряную пряжку. Чуть терпкий запах и легкое прикосновение к нежной коже пьянили и возбуждали.

Неожиданный эффект! Направляясь в Лондон за невестой, лорд Хэлферст планировал всего лишь жениться — да, вступить в законный брак и родить законного наследника, ничего больше. О том, что невеста может удивить, привлечь и вызвать бурю чувств, не было и речи.

— Энн! — вдруг раздался сверху раздраженный голос. — И куда же ты направляешься?

Леди Дэвен поспешно спустилась. За ней едва поспевала небольшая процессия в составе лакея и двух горничных. Мать подбежала к дочери в таком же бурном волнении, в каком маркиз застал ее вчера, когда приехал за невестой и обнаружил, что та исчезла. Следовало немедленно прояснить ситуацию.

— Доброе утро, леди Дэвен, — с любезным поклоном поздоровался он.

Достойная матрона замерла от неожиданности и залилась краской.

— О Боже милостивый! Лорд Хэлферст! Простите великодушно: не знала, что вы здесь.

— Не стоит извиняться. Всего лишь решил опередить соперников и пригласил леди Бишоп на утреннюю прогулку.

— Опередить соперников?.. — нахмурилась Энн.

— Уверяю вас, милорд, никаких соперников! Мы с лордом Дэвеном неустанно напоминаем дочери о помолвке.

— Мама, пожалуйста, не надо…

— И все же, — заметил маркиз, — считаю, что победа без честной борьбы — это не победа.

Энн открыла дверь и выбежала на улицу. Максимилиан церемонно поклонился растерянной и смущенной мамаше и вышел следом. Возможно, родители действительно пытались призвать дочь к порядку, но вот слушалась ли она — это совсем другой вопрос.

— Энн, — заговорил он, беря спутницу под руку, — сказать по чести, даже не предполагал, что вам так не терпится подышать свежим воздухом.

Леди Бишоп выдернула руку и ускорила шаг.

— Если вы проявляете любезность лишь для того, чтобы одержать сомнительную «победу» в столь же сомнительном соревновании, то уверяю: напрасно тратите время. Можете спокойно возвращаться в Йоркшир. Прямо сейчас!

Добродушие маркиза с трудом выдерживало испытание.

— Не говорите глупостей.

— Глупостей?

— Разумеется, я здесь лишь для того, чтобы завоевать ваше расположение, — перебил Максимилиан и снова завладел ее рукой. — В ином случае не стал бы хлопотать. — Он склонился и легко коснулся губами ее уха. — Но вспомните: разве я упражнялся в лепке снеговиков? Если бы не ваше вольное поведение, встреча могла бы и вообще не состояться.

Утверждение не совсем соответствовало истине: он ведь сам собирался в Лондон за невестой, но только планировал отправиться в путь весной. И вдруг нашелся такой замечательный повод! Не воспользоваться ситуацией было бы просто грешно. Энн взглянула искоса.