будет угодно! Пусть возьмет коня о трех ногах, пусть едет и пусть не возвращается.

Она пошла обратно к мужу.

— Ну, как? Что твой отец сказал?

— Друг мой, он сказал, чтобы ты взял коня о трех ногах и ехал. — Она не прибавила, что король пожелал, чтобы он не вернулся.

Принц на коне о трех ногах поехал в лес. Добравшись туда, он надел золоченое свое платье, сел на Байяра и сразился с врагами. Он всех их победил. А сражался он с войсками того короля, который приходился ему отцом.

Колченогий и горбатый, издали смотревшие на битву, пошли к королю и сказали ему:

— Ух, ваше величество, если бы вы видели храбреца, который выиграл сражение!

— Какая досада, — сказал король, — что самая младшая моя дочь замужем! Я ее охотно отдал бы ему в жены. А не встречался ли вам Шелудивый?

— Истинная правда, не встречался, ваше величество!

— Хорош ваш Шелудивый, нечего сказать!

Опять случилась война. Принц послал жену спросить для него у короля позволения собраться в поход. Затем, доехав на коне о трех ногах до леса, он надел золоченое свое платье, сел на Байяра и, став еще прекраснее прежнего, вступил в бой. Он выиграл сражение, а колченогий и горбатый, издали смотревшие, твердили:

— Ну что за красавец! Что за храбрец!

— Ах, ваше величество, — сказали они королю, — если бы вы видели храбреца, который выиграл сражение!

— Какая досада, — сказал король, — что самая младшая моя дочь уже замужем! Я охотно отдал бы ее ему в жены. Не встречался ли вам Шелудивый?

— Истинная правда, не встречался, ваше величество!

— Хорош ваш Шелудивый, нечего сказать!

Надо было достать еще два кувшина воды венгерской королевы, чтобы король совершенно исцелился. Принц велел жене спросить у короля позволения отправиться за водой и на коне о трех ногах поехал в лес. Рядом с Байяром он нашел два кувшина, взял их н повернул назад. Проезжая мимо постоялого двора, он увидел своих шурьев — они смеялись и пили вино.

— Что же это! — сказал он им. — Разве вы не поехали за водой венгерской королевы?

Шарль Перро

Пер. А. Федорова

Спящая красавица

Жили на свете король с королевой. Детей у них не было, и это их так огорчало, так огорчало, что и сказать нельзя. И вот, наконец, когда они совсем потеряли надежду, у королевы родилась дочка.

Можете себе представить, какой праздник устроили по случаю её рождения, какое множество гостей пригласили во дворец, какие подарки приготовили!..

Но самые почётные места за королевским столом были оставлены для фей, которые в те времена ещё жили кое-где на белом свете. Все знали, что эти добрые волшебницы, стоит им только захотеть, могут одарить новорождённую такими драгоценными сокровищами, каких не купишь за все богатства мира. А так как фей было семь, то маленькая принцесса должна была получить от них не меньше семи чудесных даров.

Перед феями поставили великолепные обеденные приборы: тарелки из лучшего фарфора, хрустальные кубки и по ящичку из литого золота. В каждом ящичке лежали ложка, вилка и ножик, тоже из чистого золота и притом самой тонкой работы.

И вдруг, когда гости уселись за стол, дверь отворилась, и вошла старая фея — восьмая по счету, — которую забыли позвать на праздник.

А забыли её позвать потому, что уже более пятидесяти лет она не выходила из своей башни, и все думали, что она умерла.

Король сейчас же приказал подать ей прибор. Не прошло и минуты, как слуги поставили перед старой феей тарелки из самого тонкого расписного фарфора и хрустальный кубок.

Но золотого ящичка с ложкой, вилкой и ножиком на её долю не хватило. Этих ящичков было приготовлено всего семь — по одному для каждой из семи приглашённых фей. Вместо золотых старухе подали обыкновенную ложку, обыкновенную вилку и обыкновенный ножик.

Старая фея, разумеется, очень обиделась. Она подумала, что король с королевой — невежливые люди и встречают её не так почтительно, как следовало бы. Отодвинув от себя тарелку и кубок, она пробормотала сквозь зубы какую-то угрозу.

К счастью, юная фея, которая сидела рядом с ней, вовремя услышала её бормотание. Опасаясь, как бы старуха не вздумала наделить маленькую принцессу чем-нибудь очень неприятным — например, длинным носом или длинным языком, — она, чуть только гости встали из-за стола, пробралась в детскую и спряталась там за пологом кроватки. Юная фея знала, что в споре обычно побеждает тот, за кем остаётся последнее слово, и хотела, чтоб ее пожелание было последним.

И вот наступила самая торжественная минута праздника:

феи вошли в детскую и одна за другой стали преподносить новорожденной дары, которые они для неё припасли.

Одна из фей пожелала, чтобы принцесса была прекраснее всех на свете. Другая наградила ее нежным и добрым сердцем. Третья сказала, что она будет расти и цвести всем на радость. Четвёртая обещала, что принцесса научится превосходно танцевать, пятая — что она будет петь, как соловей, а шестая — что она будет играть одинаково искусно на всех музыкальных инструментах.

Наконец, очередь дошла до старой феи. Старуха наклонилась над кроваткой и, тряся головой больше от досады, чем от старости, сказала, что принцесса уколет себе руку веретеном и от этого умрёт.

Все так и вздрогнули, узнав, какой страшный подарок приготовила для маленькой принцессы злая колдунья. Никто не мог удержаться от слёз.

И вот тут-то из-за полога появилась юная фея и громко сказала:

— Не плачьте, король и королева! Ваша дочь останется жива. Правда, я не так сильна, чтобы сказанное слово сделать несказанным. Принцесса должна будет, как это ни грустно, уколоть себе руку веретеном, но от этого она не умрёт, а только заснёт глубоким сном и будет спать целых сто лет, до тех пор, пока её не разбудит прекрасный принц.

Это обещание немного успокоило короля с королевой.

И всё же король решил попытаться уберечь принцессу от несчастья, которое предсказала ей старая злая фея. Для этого он под страхом смертной казни запретил всем своим подданным прясть пряжу и хранить у себя в доме веретёна и прялки.

Прошло пятнадцать или шестнадцать лет. Как-то раз король с королевой и дочерью отправились в один из своих загородных дворцов.

Принцессе захотелось осмотреть древний замок. Бегая из комнаты в комнату, она, наконец, добралась до самого верха дворцовой башни.

Там, в тесной каморке под крышей, сидела за прялкой какая-то старушка и преспокойно