Принц миновал большой двор, вымощенный мраморными плитами, поднялся по лестнице и вошёл в первую комнату. Там, выстроившись в ряд и опершись на свои алебарды, храпели вовсю воины дворцовой стражи.

Он прошёл целый ряд богато убранных покоев. В каждом из них вдоль стен и вокруг столов принц видел множество разодетых дам и нарядных кавалеров. Все они тоже крепко спали, кто стоя, кто сидя.

И вот перед ним, наконец, комната с золочёными стенами и золочёным потолком. Он вошёл и остановился.

На постели, полог которой был откинут, покоилась прекрасная юная принцесса лет пятнадцати-шестнадцати (если не считать того столетия, которое она проспала).

Принц невольно закрыл глаза: красота её так сияла, что даже золото вокруг неё казалось тусклым и бледным, Он тихо приблизился и опустился перед ней на колени.

В это самое мгновение час, назначенный доброй феей, пробил.

Принцесса проснулась, открыла глаза и взглянула на своего избавителя.

— Ах, это вы, принц? — сказала она. — Наконец-то! Долго же вы заставили ждать себя…

Не успела она договорить эти слова, как всё кругом пробудилось.

Первая подала голос маленькая собачка по прозвищу Пуфф, которая лежала у ног принцессы. Она звонко затявкала, увидев незнакомого человека, и со двора ей ответили хриплым лаем сторожевые псы. Заржали в конюшне лошади, заворковали голуби под крышей.

Огонь в печи затрещал что было мочи, и фазаны, которых поварята не успели дожарить сто лет тому назад, зарумянились в одну минуту.

Слуги под присмотром дворецкого уже накрывали на стол в зеркальной столовой. А придворные дамы в ожидании завтрака поправляли растрепавшиеся за сто лет локоны и улыбались своим заспанным кавалерам.

В комнате дворцовой стражи воины снова занялись своим обычным делом — затопали каблуками и загремели оружием.

А привратники, сидевшие у входа во дворец, наконец осушили кубки и опять наполнили их добрым вином, которое за сто лет стало, конечно, старше и лучше.

Весь замок от флага на башне до винного погреба ожил и зашумел.

А принц и принцесса ничего не слышали. Они глядели друг на друга и не могли наглядеться. Принцесса позабыла, что ничего не ела уже целый век, да и принц не вспоминал о том, что у него с утра не было во рту маковой росинки. Они разговаривали целых четыре часа и не успели сказать даже половины того, что хотели.

Но все остальные не были влюблены и поэтому умирали от голода.

Наконец старшая фрейлина, которой хотелось есть так же сильно, как и всем другим, не вытерпела и доложила принцессе, что завтрак подан.

Принц подал руку своей невесте и повёл её в столовую. Принцесса была великолепно одета и с удовольствием поглядывала на себя в зеркала, а влюблённый принц, разумеется, ни слова не сказал ей о том, что фасон её платья вышел из моды по крайней мере сто лет назад и что такие рукава и воротники не носят со времён его прапрабабушки.

Впрочем, и в старомодном платье она была лучше всех на свете.

Жених с невестой уселись за стол. Самые знатные кавалеры подавали им различные кушанья старинной кухни. А скрипки и гобои играли для них прелестные, давно забытые песни прошлого века.

Придворный поэт тут же сочинил новую, хотя немного старомодную песенку о прекрасной принцессе, которая сто лет проспала в заколдованном лесу. Песня очень понравилась тем, кто её слышал, и с тех пор её стали петь все от мала до велика — от поварят до королей.

А кто не умел петь песни, тот рассказывал сказку. Сказка эта переходила из уст в уста и дошла, наконец, до нас с вами.

Красная Шапочка

Жила-была однажды маленькая девочка, и была у нее красная шапочка. Так девочку Красной Шапочкой и звали.

Однажды матушка ее пекла в печи печенье. И говорит она дочке:

— А ну-ка, Красная Шапочка, сходи к бабушке, отнеси ей горшочек масла, горшочек меду да печенья, что я испекла.

Идет Красная Шапочка, цветы рвет. Вдруг встречает волка. Она и не думала, что это волк, за собаку его приняла.

— Куда направилась, Красная Шапочка?

— А вот иду к бабушке. Моя бабушка захворала, несу ей горшочек меду, горшочек масла и печенья, что мама испекла.

И пошла Красная Шапочка дальше.

А волк сделал большой-большой крюк по лесу и туда же — хочет Красную Шапочку подстеречь.

Приходит девочка к бабушке. Тук-тук — стучится в дверь.

— Это я, Красная Шапочка. Принесла тебе горшочек меду, горшочек масла и печенья, что мама испекла.

А бабушка в постели лежит. Говорит она Красной Шапочке:

— Сунь ручонку в щелку, подними защелку! Дверь и откроется.

Открыла дверь Красная Шапочка и вошла.

— Смотри-ка, бабушка, вот тебе горшочек меду, горшочек масла и печенья, что мама испекла.

Бабушка ей отвечает:

— Милая ты моя девочка! Поставь-ка гостинцы на поставе да иди ко мне.

Подошла к ней Красная Шапочка, приголубила бабушку и говорит:

— Я пойду, бабушка, погуляю-поиграю, а там и опять загляну, тебя повидаю.

Ушла она, а волк тут как тут. Тук-тук — стучится в дверь.

Бабушка отзывается:

— Сунь ручонку в щелку, подними защелку! Дверь и откроется.

Волк вошел да как бросится на бабушку! Проглотил ее и улегся в постель.

Немного времени прошло, Красная Шапочка обратно идет. Тук-тук — стучится в дверь, а волк отзывается:

— Сунь ручонку в щелку, подними защелку! Дверь и откроется.

Мягким, тонким голосом говорит, чтоб девочка его не узнала.

Входит Красная Шапочка, несет бабушке колбаски из кладовки.

— Положи сперва колбаски на стол, девочка, потом свари их в котелке да иди ко мне.

Вот подошла Красная Шапочка, хочет бабушку приласкать, только дивится на нее:

— Бабушка, а почему у тебя такие большие ушки?

— А это чтоб тебя получше расслышать, дитя мое, чтоб тебя получше расслышать.

— Бабушка, а почему у тебя такие большие зубки?

— А это чтоб тебя лучше съесть, дитя мое, чтоб тебя лучше съесть!

Съел волк сперва колбаски вареные. А девочка говорит:

— Пусти меня, бабушка. Я поиграю-погуляю, а там и опять загляну, тебя повидаю.

Не поверил волк Красной Шапочке, привязал ее бабушкиной ниткой за ногу и держит за конец, чтоб далеко не убежала.

А Красная Шапочка вышла, нитку оборвала да на дерево влезла. Волк дерг за нитку — никого! Побежал за девочкой, а на дерево забраться не может.

Тут идут дровосеки дерево рубить. Поймали волка, зарубили его — и бабушку спасли, и Красную Шапочку с дерева сняли.

А на крыше бабушкиного