Я подняла на мистера Бенедикта правую бровь. У меня это здорово получается. Одна поднимается, другая на месте. Я делаю так, когда не могу придумать, что сказать. И люди сразу это замечают. Некоторые даже спрашивают меня, как я такое делаю. Забывают, о чем мы говорили, и сосредотачиваются на моей правой брови. А я точно не знаю, как. Просто думаю об этом, и бровь сама поднимается. С левой я так не могу. Только с правой.

Мистер Бенедикт заметил. Но он не стал спрашивать, как мне это удается.

Он только сказал:

— Я думаю, у тебя есть серьезная причина не любить религиозные праздники.

Я поняла, что он ждет от меня каких-нибудь объяснений. Он не собирался махнуть рукой и забыть. Поэтому я решила разделаться с этим сразу.

— Они для меня все одинаковые. У меня нет никакой религии, — заявила я.

Мистер Бенедикт казался удовлетворенным. Как будто он открыл какую-то глубокую и сокровенную тайну.

— Понимаю. А твои родители?

— Они не принадлежат ни к какой конфессии. И предполагается, что я сама выберу себе исповедание, когда вырасту. Если захочу, то есть.

Мистер Бенедикт сложил руки и с минуту просто смотрел на меня. Потом он сказал:

— Ладно, Маргарет. Теперь можешь идти.

Я надеюсь, в конце концов он все же решил, что я нормальная. Я прожила в Нью-Йорке одиннадцать с половиной лет, и, по-моему, никто никогда не спрашивал меня о моей религии. Я и не думала об этом никогда. А теперь вдруг, ни с того ни с сего, это стало чем-то важным.

Вечером позвонила бабушка и сказала, что она достала абонемент в Линкольн-Центр на нас двоих. Теперь мы будем встречаться раз в месяц в субботу, чтобы позавтракать вместе и идти на концерт. Умная все-таки у меня бабушка. Она знала, что мои родители не смогут ничего возразить против Линкольн-Центра и одной субботы в месяц. Это ведь культура. А культура для них — святое. Теперь мы с бабушкой сможем проводить какое-то время вместе. Но я была рада, что Линкольн-Центр начнется не сразу, потому что эту субботу я хотела целиком посвятить проблеме лифчика.

Суббота началась с того, что утром появился Мус Фрид — пришел стричь наш газон. Отец мрачно читал спортивный журнал. Палец у него был намного лучше, но все еще забинтован.

Пока Мус стриг газон, я сидела в саду с книгой. Мне нравилось, как он напевает за работой. Еще мне нравились его зубы. Я видела их, когда он мне улыбался. Они были очень белые и чистые, и один спереди рос немного криво. Я делала вид, что целиком поглощена книгой, на самом же деле наблюдала за Мусом. Если он смотрел в мою сторону, я быстро утыкалась носом в книгу. Если бы мне хватило смелости, то Мус стоял бы на первом месте в моем списке. Но что скажет Нэнси, ведь она его ненавидит?

После ланча мама сказала отцу, что мы поедем за покупками. У нас была наша прежняя машина, но мама считала, что надо завести вторую, потому что в Фарбруке не было автобусов, а такси стоило очень дорого. Отец сказал, что посмотрит, но я знала, что вторая машина появится скоро. Если моя мама чего-нибудь хочет, то уговорить отца для нее не составляет никакого труда.

Мы поехали в торговый центр, где был магазин Лорд и Тейлор. На мне было голубое в клеточку платье, туфли на босу ногу и три пластыря поверх водянок.

Сперва мы зашли в отдел женского белья, где мама сказала продавщице, что мы хотим посмотреть лифчик для меня. Продавщица бросила на меня быстрый взгляд и сказала, что нам лучше пойти в подростковый отдел, где есть маленькие размеры. Мама поблагодарила продавщицу, а я готова была провалиться сквозь землю. Мы спустились по эскалатору и направились в подростковый отдел. Там был большой выбор нижнего белья. Просто лифчики и ансамбли. Я никогда не носила ничего, кроме обычных белых трусиков и маечек. Иногда бикини, когда шла в гости. Мы подошли к прилавку и сказали продавщице, что нас интересует лифчик. Я стояла сзади и делала вид, что я тут ни при чем. Еще нагнулась, чтобы почесать новый комариный укус.

— Подойди сюда, дорогая, — позвала меня продавщица.

Терпеть не могу людей, которые обращаются к тебе «дорогая». Я подошла к прилавку и подняла на нее правую бровь.

Она перегнулась через прилавок и сказала:

— Давай снимем мерочку, дорогая.

Она обняла меня сантиметровой лентой и улыбнулась моей маме.

— Двадцать восемь.

Мне хотелось ее треснуть.

Потом она вынула и положила на прилавок целый ворох лифчиков. Мама пощупала все.

— Советую тебе взять нулевку, дорогая. Для первого ты еще не вполне готова. Можешь примерить и посмотреть, в каком тебе удобнее.

Она провела нас к примерочной с розовой запирающейся дверью. В примерочной мама села на стул. Я сняла платье. Под платьем у меня ничего, кроме трусиков, не было. Я взяла первый попавшийся лифчик и просунула руки в бретельки. Застегнуть его сзади я не могла. Пришлось маме помочь мне. Она поправила бретельки и потрогала спереди.

— Ну как? — спросила она.

— Не знаю.

— Не слишком туго?

— Нет.

— И не очень свободно?

— Нет.

— Нравится тебе?

— Может быть…

— Примерь еще вот этот.

Она вытащила меня из первого лифчика и засунула в новый. И как я только научусь справляться с ними сама? Неужели маме придется одевать меня каждый день?

Второй лифчик был мягче первого. Мама объяснила, что он сделан из дакрона. Он и вправду показался мне приятным. Мама кивнула. Третий был с кружевом и чесался. Мама сказала, что он непрактичный.

Когда я уже натягивала платье, продавщица постучала в дверь.

— Ну как у нас дела? Нам что-нибудь подошло?

Мама сказала, что нам подошло.

— Мы возьмем три таких, — сказала она, беря мягкий лифчик.

Когда мы подошли к прилавку, там уже стояли… Дженни Лумис и ее мама.

— А, привет, Маргарет, — пробормотала она. — Вот, хочу купить себе теплую пижаму.

Щеки у нее были красные, и на прилавке перед ней я разглядела несколько лифчиков.

— Надо же, — удивилась я, — я тоже покупаю фланелевую пижаму на зиму.

— Ладно, увидимся в понедельник, — попрощалась Дженни.

— Ага, до понедельника.

Хорошо, что моя мама была в это время у кассы на другом конце прилавка.

Придя домой, я сразу отправилась со свертком к себе в комнату. Я сняла платье и надела лифчик. Вначале я застегнула его спереди на талии, а потом перевернула и натянула как положено. Я откинула плечи назад и стала боком. По-моему, ничего не изменилось. Я взяла пару носок и запихнула по носку в каждую чашечку, чтобы посмотреть, правда ли он будет расти вместе со мной. Получилось туговато, зато выглядела я теперь что надо. Как Лора Данкер. Я вытащила носки и убрала их.