- Упорные бои продолжаются в полосе обороны 5-й армии, товарищ Сталин. Стрелковые дивизии генерала Потапова отражают атаки танковых соединений генерала фон Клейста, которые прорвались на западный берег реки Стырь.

- От Жукова поступили какие-нибудь вести? - скользнув взглядом по карте, задал следующий вопрос председатель СНК.

- Нет, товарищ Сталин. Письменных донесений нет. Но нарком обороны вчера разговаривал с ним по телефону.

- Как товарищ Жуков оценивает обстановку у Кирпоноса? - вопрос относился уже к маршалу Тимошенко.

- По мнению Жукова, товарищ Сталин, в ближайшие двое-трое суток ожидается переход в наступление 11-й немецкой армии с территории Румынии. Главный удар она скорее всего нанесет в стык наших 18-й и 19-й армий.

- И это не обойдется без помощи румын?

- Наоборот, товарищ Сталин, - добавил генерал Ватутин. - 11-я армия немцев призвана помочь 3-й и 4-й румынским армиям форсировать Прут на широком фронте.

- Понятно. Товарищи Тимошенко и Ватутин свободны, - председатель СНК слегка приподнял руку и тем дал понять, что на этот раз разговор с ними закончен.

В полдень 26 июня в Тернополь Жукову позвонил Сталин:

- На Западном фронте сложилась крайне тяжелая обстановка, товарищ Жуков. Немец окружил часть фронтовых сил в районе Волковыска и Мостов и близок к захвату Минска. Непонятно, что происходит с Павловым. Маршал Шапошников приболел. Нам надо посоветоваться с вами. Не могли бы вы немедленно прилететь в Москву?

- Могу, товарищ Сталин. Вот уточню с Кирпоносом и Пуркаевым план дальнейших действий и выеду на аэродром.

Сталин опустил трубку на рычаг, не прощаясь.

Вечером Жуков прямо с аэродрома приехал в Кремль. У Сталина находились Тимошенко и Ватутин. За четверо суток войны оба они побледнели, осунулись. Перемен же в председателе СНК, по крайней мере внешних, начальник Генштаба не обнаружил.

- Немец спешит использовать преимущества и вынуждает нас к решительным действиям, - сказал он, когда Жуков остановился рядом с Тимошенко. - Подумайте и подскажите Политбюро ЦК, что надо предпринять в сложившейся обстановке?

- Товарищ Сталин, чтобы разобраться с обстановкой на Западном фронте, нам потребуется от сорока до пятидесяти минут, - не раздумывая, возразил генерал армии Жуков.

Сталин кивнул головой, а вслух негромко сказал:

- Хорошо, разбирайтесь. Доложите через сорок минут.

Через открытую дверь в другом конце кабинета военные прошли в соседнюю комнату. Жуков впервые вошел в это помещение и невольно осмотрелся вокруг. Казенная скромность ее убранства подкупала. Прямоугольный стол перед окнами. К нему прижато с обеих сторон по четыре жестких стула. Стены сплошь увешаны картами. Посередине на полу - глобус. Должно быть, эта комната и служила Сталину «домашним генеральным штабом».

Военные расположились вокруг стола и принялись за дело. Чтобы сэкономить время, Ватутин доложил обстановку на 18.00, обозначив положения наших войск. Острия двух синих стрел - танковых групп Гота и Гудериана - были уже несколько восточнее нашей группировки.

- То, что перед 2-й и 3-й танковыми группа ми поставлена именно такая задача, подтверждают взятые в плен танкисты, - дополнил Ватутина нарком обороны. - Мы должны исходить из сложившихся условий.

- А условия эти - хуже не придумаешь, - как бы продолжая мысль Тимошенко, сказал начальник Генштаба.

Нарком обороны взял со стола карандаш и медленно, от руки, пунктиром прочертил им по карте.

- Прорываться с боями на Новогрудок-Столбцы-Минск- не лучший вариант - снова попадут в «котел».

- По-моему, надо наносить два удара: один на юго-восток, через Слоним на Барановичи; второй - от Мостов в направлении Молодечно, - сказал Жуков. - Это затормозит на время продвижение 2-й и 3-й танковых групп к Смоленску.

- А как поступить с Минском? - на начальнике Генштаба остановились усталые глаза наркома обороны.

Как это ни было тяжело Жукову, ответ его был честным:

- Минск, Семен Константинович, придется оставить!

Маршал Тимошенко тяжело вздохнул, но возражать не стал, а, скорее по инерции, снова спросил:

- Оставим Минск, а где же задержим тогда врага?

- Решением Ставки необходимо срочно организовать новый рубеж обороны по реке Березина, - ответил Жуков.

Ватутин тут же дополнил начальника Генштаба:

- А резервные армии, выдвигаемые из глубины, надо располагать по Днепру. Не то через неделю будет поздно.

Это единое мнение военных и было доложено Политбюро ЦК. Не задавая вопросов, Сталин подумал некоторое время над картой и утвердил их предложения без изменений.

На седьмой день войны, перед докладом начальника Генштаба, Сталин впервые за говорил о необходимости своего обращения к народу. Возражений не последовало.

3 июля он выступил по радио с речью. И все советские люди нашли в ней ответ на главный вопрос - что надо делать. Они услышали из его уст сердечные слова: бороться надо за каждую пядь родной земли, до последней капли крови. Фашистам не должно достаться ни литра бензина, ни килограмма хлеба. Наступает сильный и коварный враг. Социалистическое Отечество в опасности! Каждый, кто может держать оружие, встань в ряды защитников Родины! Наше дело правое! Победа будет за нами!…

Только вступив в командование Западным фронтом, маршал Тимошенко воочию убедился в том, какое сложное наследство ему досталось. Тут бы не спеша разобраться, обсудить обстановку на Военном совете. А она действительно представлялась сложной, не предсказуемой.

Приближался телефонный разговор со Ставкой. Сталин потребует принципиальной оценки обстановки, спросит, когда будет остановлен немец по всему фронту?

Голос Сталина доносился издалека, глуше обычного:

- Товарищ Тимошенко. Как складываются у вас дела?

Командующий Западным фронтом ответил не сразу. Но сделав над собой усилие, он, внешне уверенно, сказал:

- Ничего хорошего, товарищ Сталин, сообщить не могу. У Шклова, Гудериан прорвал нашу оборону по Днепру и наступает на Кричев - Мстиславль - Починок - Ельня.

- Надо восстановить положение. Немца следует отбросить за Днепр, хотя это и Гудериан.

- Контратаковать нечем, товарищ Сталин. Полуразбитые 5-й и 7-й мехкорпуса приводят себя в порядок во втором эшелоне, но в них осталось очень мало танков.

- Ремезов, 13- я армия держит фронт у Рогачева? - резче обычного снова спросил председатель ГКО.

- Держит, товарищ Сталин.

- Учитывая это, силами 21-й армии Герасименко нанесите контрудар в направлении Бобруйска. Создайте угроз у танковой группе Гудериана. А для отражения атак против 20-й армии используйте силы Конева, прибывшие с Украины.

- Товарищ Сталин, прибывающие соединения 19-й армии целесообразнее использовать на стыке 22-й и 20-й армий. Резервов у фронта нет, подстраховать их нечем.

- До нас дошли сведения, что немец захватил Себеж и вот-вот окажется в Велиже и Демидове, в пределах Смоленской области. Это верные сведения? - снова задал вопрос председатель ГКО.

- Да, это верные сведения, товарищ Сталин.