Отбросив клок редких волос, Гитлер перешел к следующему разделу своей речи. Без крика он принялся уверять аудиторию, что в жизни он лично ни на что не претендует и руководствуется только интересами народа. И на этот раз сам бог помог ему разгадать коварные замыслы большевиков. Он не нападал на Россию, а лишь предупредил нападение ее на Германию. Поступив так, он вынужден теперь вести оборонительную войну и защищать Европу от кровожадных красных.

Но вдруг глаза рейхсканцлера округлились, застыли в неподвижности. Гитлер как раз дошел до той сакраментальной фразы, которая по своему значению опровергала все сказанное им до нее. Он хотел ее исключить, но Борман настоял на своем, и она осталась в тексте. «Великий полководец» собрался с духом и бесстрастным голосом произнес:

- Мы ошиблись в коренном вопросе о том, какую силу представляет наш нынешний противник…

Это было единственное место в речи, которое преследовало только одну цель: как-то объяснить причины затянувшегося «Восточного похода». Элита с пониманием отнеслась к скорбным словам фюрера - аплодисментов не последовало. Они шквалом пронеслись по «Спортпаласу» тогда, когда «первый солдат рейха» снова, казалось, потерял самообладание и начал буйствовать на трибуне.

Гитлер вскинул вверх правую руку и принялся перечислять грандиозные потери большевиков - два с половиной миллиона убитых, двадцать две тысячи орудий, восемнадцать тысяч танков, четырнадцать тысяч самолетов…

Переведя дух после столь «произвольной» статистики, Гитлер опустил голову, улыбнулся, выпил глоток яблочного напитка и завершил свою триумфальную речь словами:

- Позади наших войск в России лежит пространство вдвое большее территории рейха в тридцать третьем, когда я пришел к власти, и вчетверо большее территории Англии!

Последние слова Гитлера потонули в громе аплодисментов, которые вскоре сменились могучим ревом «Хайль!» и всеобщим пением «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес».

Вечером 6 октября перед Вязьмой сомкнулись клещи 3-й и 4-й танковых групп. На другой день Главком ОКХ в сопровождении Хойзингера вылетел в штаб Бока, для уточнения плана дальнейших операций. Совещание прошло плодотворно. Решение о продолжении наступления на Москву было единодушным. 9-я армия Штрауса вместе с 3-й танковой группой Гота обходит столицу большевиков с севера, двигаясь на Калинин. 4-я армия фон Клюге с 4-й танковой группой Гёпнера наступает в «лоб», через Можайск. 2-я танковая армия Гудериана через Тулу обходит Москву с юга.

Почти одновременно, 6 и 7 октября, 2- я танковая армия Гудериана, 3-я и 4-я танковые группы Гота и Гёпнера выполнил и важнейшую часть операции «Тайфун» на Московском направлении. Восточнее Трубчевска были окружены главные силы Брянского фронта, а западнее Вязьмы - почти пять армий Западного и Резервного фронтов. Ближайшие дни решали многое. Предстояло быстрее ликвидировать «котлы», чтобы продолжать наступление на столицу Советов.

Гитлер по-своему оценивал происходящие на Восточном фронте перемены. Принимая 7 октября посла Японии Курусу в Имперской канцелярии, он, с присущей случаю экспрессией, в победных тонах обрисовал ситуацию в России. Названная Гитлером дата захвата Москвы, 12 октября, ошарашила посла. Но свойственная японцам вежливость позволил а ему быстро совладать с собой, улыбнуться. Курусу заверил рейхсканцлера, что немедленно передаст в Токио отчет о встрече, ибо премьер-министру Тодзио предстояло в какие-то двое-трое суток определиться с политикой в отношении Советов. Желание Японии прихватить часть территории России на Дальнем Востоке теперь имело большие шансы исполниться. К тому же на этот раз Гитлер сделал широкий жест, отваливая восточному союзнику аж всю азиатскую половину страны, вплоть до Урала! Тут было над чем поду мать.

Спешная подготовка к захвату Москвы набирала обороты. При очередном докладе в «Вольфшанце» фон Браухич получил «исчерпывающие указания» фюрера. В целом суть его прежних установок практически не изменилась.

Утром 12 октября Хойзингер через офицера направил в штаб группы армий «Центр» особо важное указание фельдмаршала фон Браухича «О порядке захвата Москвы и обращении с ее населением». Главком сухопутных войск писал:

«Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же, как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться в еще большей степени с аналогичным положением в Москве и Петербурге. То, что Петербург заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлен о по местному радио.

Необходимо иметь в виду также серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Вся кий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие не закрытые проходы, представляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушным и налетами, а население обращать в бегство.

Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население за счет Германии. Чем больше населения советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится там хаос и тем легче будет управлять оккупированными районами и использовать их».

Получив приказ Главкома ОКХ о блокировании Москвы и о не вступлении в нее войск, генерал Грейфенберг распорядился в адрес тыловых служб о подтягивании к передовой обозов с: парадным обмундированием. Это делалось в расчете на скорый церемониальный марш лучших соединений фон Бока на… Красной площади уничтоженной Москвы.

Скользнув взглядом по разложенной на столе карте, Гитлер раздраженно бросил в адрес Главкома ОКХ:

- У командования сухопутных войск всегда так получается. Как только большевикам удается где - то временно остановить наступление вермахта, то сразу следуют доклады о новой тактике русских. В августе Гальдер говорил о новой тактике русской артиллерии, теперь вы говорите мне то же самое о действиях танковых сил большевиков. Я не хочу этого слышать! В январе, в Бергхофе я предупреждал Верховное Командование вермахта, что русская армия, хотя и является глиняным колоссом без головы, но ее дальнейшее развитие нельзя точно предвидеть. Однако и теперь я остаюсь при с воем мнении: у 2-й танковой армии вполне достаточно сил, чтобы сломить сопротивление большевиков, захватить Тулу и отрезать столицу Советов от тыловых коммуникаций. Вы же говорили мне, Йодль, - Гитлер повернулся к «главному опера тору» вермахта, - что танки фон Гейра ворвались в Орел, когда там еще ходили по городу трамваи!

- Да, это было именно так, мой фюрер! - подтвердил Браухич.

- Именно так, я хорошо это помню. - Гитлер продолжал в упор рассматривать генерала Йодля. -