— Они выходят в восемь…

— Ну сейчас восемь пятьдесят, — сказала Килия, посмотрев на часы, что висели на стене.

Фрид перевернулся на живот и проорался в подушку.

— Разве не ты хотел пойти на знакомство с одногруппниками сегодня?

— Что? Откуда ты… — он лениво повернул голову и увидел, как Килия держала его мобильник. — Эй!

— Не заставляй меня писать Шону, что ты никуда не идёшь.

Как бы Фриду не хотелось остаться в плену кровати хотя бы ещё на пять минуточек, шантаж Килии работал, что надо. Он оделся, как потребовала та, в стильную спортивную одежду, позавтракал и взял тетрадку для записей. Конечно, ему на ум не приходило сочетание тетрадки с требуемым внешним видом, но решения Килии и раньше были весьма странными, хоть и в каком-то смысле надёжными. Он также не знал, куда они направлялись, как и то, почему в этот раз богиня решила обойтись без использования силы.

Садясь в маршрутку, Фрид уже подозревал, что они едут далеко не в самое благоприятное место в городе: Килия определённо не выглядела, как владелица секретной базы. Да что уж там, она не выглядела и как бог, у которого были средства к обычному существованию, куда там до личных апартаментов.

Они вышли в людной части города, прогулялись по парку, добрели до станции метро, и, если бы только голова Фрида не повернулась направо, он ни за что бы не понял, к чему была эта экскурсия. ДК имени Ленина — давно заброшенное здание почти в центре города.

— Килия, ты уверена? — волновался он.

— О, ты наконец понял, куда мы идём? — радостно пропела она.

— Лучше бы не понимал…

Дворец культуры, что некогда был одним из лучших сооружений в городе, стал обращаться в монстра под названием «заброшка» около десяти лет назад, когда крыши и стены поддались водной стихии, а последние кружки и секции покинули внутренние помещения. Тогда ещё жители надеялись на своевременное спасение бывшего культурного центра города, но, увы, время шло, а здание продолжало подвергаться эрозии — ДК признали аварийным и обнесли забором от непрошенных гостей. Однако, судя по многочисленным граффити на стенах внутри самого здания, любителей экстрима и разрушенной цивилизации какое-то ограждение мало останавливало.

Фрид с Килией долго шатались по обветшалым коридорам, пока не зашли в комнату, где помимо выдранной из петель двери валялись полки и синтезатор. Небольшие ступеньки и выложенная в СССРовском стиле плитка на стене означали, что здесь в прошлом могла быть сцена или зал для репетиций. Выбитое окно, выходящее прямо на оживлённую площадь, куски бетона и штукатурки на полу, запах плесени от вчерашнего ливня, что всё ещё витал в воздухе, — не самое лучшее место для секретных делишек. Но Килию подобное не волновало:

— Итак, представь ситуацию: перед тобой стоит злодей с ножом. Озвучь свою первую мысль.

— Где достать оружие? — без задней мысли выдал ученик.

— Плохо. Пока ты будешь искать оружие, тебя уже пырнут.

— Он тоже Бог?

— Не-е-е, Фрид, боги — они как стандо-юзеры — их видно за километр.

— Тогда о чем я должен думать?!

Богиня проигнорировала вопрос, устало показывая всем своим, что нужно было просто пораскинуть мозгами.

— Как мне победить? — предположил Фрид.

— Ого! Ты умеешь думать?

Фрид заметил, что у Килии было только два вида общения: пассивно-агрессивный и надменный. Возможно, сюда стоило записать и поясняющий, но поскольку он непременно скатывался в один из вышеперечисленных, то выделять его как отдельный вид казалось бессмысленным.

— Насколько мне известно, ты у нас пай-мальчик, ну или пытаешься им казаться, — лицо ученика побледнело от воспоминания из прошлого, о котором Килии, видимо, было хорошо известно. — Основное правило при битве — это не бездумно махать кулаками, а рассчитывать свои шансы на победу и вырабатывать тактику. Понимаю, что во всех сёненах это просто сводится именно к бессмысленным ударам, но мы здесь говорим о богах, которые, на секундочку, бессмертны.

— А…

— Опережу твой вопрос. Да, я говорю бессмертны, потому что душа бога бессмертна, но она находится в человеческом теле, которое, несмотря на всю его скрытую силу, возможно уничтожить. Сюда, — Килия указала на своё сердце. — Может показаться, что это весьма просто, но ни одно людское оружие здесь не поможет. Бога может убить только другой бог, вырвав его сердце и уничтожив собственной силой.

Каждый рассказ Килии о богах только ещё сильнее повергал Фрида в ужас: «Вот уж действительно, нашли мы, кому поклоняться…» Его руки тряслись. Он опять был напуган. «Бесит!» — его кулаки сжались от злости на самого себя.

— А теперь проверим твою силу удара. Давай, нападай, — расслабленно сказала богиня.

— Это же бессмысленно.

— Ничего не бессмысленно, пока ты что-то делаешь. Давай!

Если бы прямо сейчас перед Фридом стоял враг всей жизни, то он непременно бы набросился на него. Но это была Килия — маленькая девочка. Хоть он и понимал её истинную природу, но ударить всё равно не мог.

Килия глубоко вздохнула, еле сдерживая своё разочарование и злость:

— Ты только теряешь время, Фрид. Мне нет никакого дела до твоей родни и друга, но знай, я могу в любой момент перерезать им глотку, оторвать пальцы, засунув их прямиком в сраную кишку, вывернуть кости, выпотрошить органы, чтобы даже самый жестокий убийца ужаснулся от одного их вида.

Любой другой бы не поддался на столь дешёвую провокацию, но угрозы в сторону близких заставляли кровь Фрида кипеть. В нём разгоралось пламя, разрушающее всё вокруг.

Так было с самого детства.

Фриду только исполнилось пять. Он был неуклюж, странноват и не обращал внимания на других ребят, пока в один день какой-то пацан с лицом, напоминающим крокодила, не высмеял его маму. Драка удалась на славу: оба остались с разбитыми носами, с синяками и ссадинами от падений, сам Фрид пошёл домой, а мальчика увезли на скорой, потому что ему почти оторвали ухо. Впрочем, юный бог огня помнил только последующий за этим выговор матери. «Никогда! Слышишь?! Никогда больше не смей распускать руки!» — слова, что громом отзывались в памяти каждый раз, когда его подначивали. Однако, будь это единственным разом, совесть Фрида ни за что бы не терзала его так сильно.

Похожая история случилась уже в осознанном возрасте и сравнительно недавно. С приходом разгульного друга в его жизни многое пошло наперекосяк. Трудно сказать, что это было чем-то плохим — обычная подростковая стадия: первый алкоголь, поцелуй, секс, гуляния по крышам, железным дорогам, — Шон показал ему жизнь, и Фрид оставался ему благодарен. И всё же однажды он