Мы проехали мимо велосипедистов. Все опять стало казаться тихим и безмятежным.

Меня заинтересовали эти девушки-шахтеры. Оказывается, они для того были закутаны, как мумии в египетских пирамидах, чтобы не вымазываться при работе. Мы проехали дальше по дороге, предназначенной для повозок, мимо небольших городков и сонных деревень. Один раз Билал немного притормозил перед двумя небольшими дикими поросятами, которые хрюкали и крутились на дороге, с удивлением поглядывая в нашу сторону. До черноты загорелые детишки бежали за нами вдоль дороги и радостно махали нам руками. В духоте машины, в ворохе нижних юбок, я с любовью наблюдала за ними. Во мне все еще жила такая же босоногая девчонка. Даже сейчас я помню лица этих детей с темно-карими глазами. Часам к четырем дня мы проехали мимо китайского храма с гранитными колоннами, внутренним убранством ярко-красного цвета и искусно вырезанными каменными драконами на черепичной крыше.

А потом мы доехали и до Куантана — конечного пункта нашего путешествия. Билал повез нас по избитой рытвинами дороге, мощенной белым камнем. Дорога огибала дикий кустарник, бамбуковую долину, прекрасные нефелиумные деревья и вела к пяти домам, расположенным немного в стороне. Дом, стоящий ближе всего к основной дороге, был самым большим. Очевидно, он-то теперь и будет моим домом. Под большим тенистым деревом стоял красивый каменный стол с такими же стульями. Они очень мне понравились. Я представила себе, как буду наслаждаться прохладой внутреннего дворика, а слуги, беззвучно ступая, будут выполнять мои приказания. Я обратила внимание на красные китайские фонарики, висящие у двери, и подумала, зачем они здесь.

Билал притормозил рядом с большими черными воротами. И я уже хотела выйти, как две огромные немецкие овчарки бросились к машине с яростным лаем, а Билал, объехав очередную большую яму, проехал мимо прекрасного дома. Маленькое загорелое лицо с нескрываемым любопытством наблюдало за нами из окна. Я обернулась к мужу, но он сознательно сделал вид, что ничего не заметил, и посмотрел прямо перед собой. В смущении я отвернулась. Мы поехали дальше по дороге, объезжая выбоины. Четыре других дома были деревянные и бедные. Билал остановил машину рядом с маленьким домом, установленным на низких сваях.

Мой муж вылез из машины, а я последовала за ним, с трудом обув свои коричневые тапочки. Сумки уже вытащили из багажника, и Билал, который, оказывается, вовсе не был личным шофером моего мужа, попрощался с нами и уехал прочь. Айя долго копался в широченных карманах своих мешковатых брюк и, наконец, вытащил связку ключей. Он прямо посмотрел в мое удивленное лицо и улыбнулся:

— Добро пожаловать домой, моя дорогая, дорогая жена, — мягко сказал он.

— Но… но…

Но мужа рядом уже не было. Он пошел вперед, переставляя свои смешные длинные ноги. Деревянная дверь деревянного дома открылась и целиком поглотила его. В течение минуты я не могла сдвинуться с места, оглядывая невзрачное строение, а потом медленно пошла вслед за Айей. Сделав шаг, я остановилась. Мою маму обманули. Эта мысль ударила меня, словно палкой по голове. Мой муж не был богачом — он даже был беден. Пани солгала нам. А теперь я осталась одна в чужой стране с человеком, который оказался совсем не тем, кем представлялся. У меня не было своих собственных денег, я ни слова не могла сказать по-английски или на местном языке, и у меня не было надежды на то, что я смогу вернуться домой. Сердце учащенно забилось.

Внутри дома было прохладно и темно. Дом спал. Тихо и спокойно. Это ненадолго, подумала я. Я открыла все окна в маленькой гостиной. Свежий воздух и слабые косые лучи вечернего солнца устремились в этот небольшой домик. Неожиданно мне вдруг стало безразлично, что я нахожусь не в огромном особняке и вокруг нет слуг, которыми я могла бы распоряжаться. Мысль о необходимости сделать что-то из ничего показалась мне интересной и даже еще более волнующей. Я буду хозяйкой маленького деревянного домика.

Айя пропал где-то в другой части дома. С любопытством я начала изучать свое новое жилище. Прошлась по цементному полу, осматривая деревянные стены. В небольшой гостиной стояли два старомодных кресла-качалки, небольшой уродливый угловой столик, затертый обеденный стол и четыре стула, которые были расставлены вокруг него. Войдя в спальню, я застыла при виде огромной кровати с железными ножками, отделанной серебром. Никогда еще в своей жизни я не видела такой большой кровати. Такая, наверное, подошла бы даже королю. Шторы в спальне выцветшие, зеленовато-салатного цвета. Наполненный хлопком матрац был в небольших бугорках, но для меня он был мягким, как облака. Я никогда до этого не спала ни на чем, кроме как на циновке. Старый, украшенный причудливой резьбой шкаф из очень темного дерева с зеркалом на левой двери слегка заскрипел, когда я попробовала его открыть. Внутри висела серебристая паутина. Там же я обнаружила одежду мужа и четыре сари, которые принадлежали его покойной жене. Я вытащила их из шкафа — простенькие и невзрачные, сдержанных расцветок. Стоя перед зеркалом, я приложила серое сари к своей фигуре и впервые подумала о той женщине, которая когда-то жила в этом доме и носила эту одежду. Проведя рукой по прохладному материалу, я понюхала его. От сари пахло так, как пахнет земля во время сезона засухи. Этот запах заставил меня вздрогнуть. Сари напомнило мне не только о первой жене, но и о детях, о существовании которых я совсем забыла. Я повесила сари на место и быстро закрыла шкаф.

Во второй спальне у окна стояли две небольшие кровати. Полку превратили в молитвенный алтарь, на котором в рамках стояли изображения индусских святых. Букеты засохших цветов лежали вокруг них. Было заметно, что в этом доме женщины не было уже давно. Неосознанно я сложила руки в уважительном жесте по отношению к святым. Две пары детских тапочек стояли у двери. Словно две пары маленьких глаз посмотрели на меня. «У нас нет обуви», — грустно бормотали дети, глядя на меня с отчаянием в глазах. Я быстро сделала шаг назад и закрыла за собой дверь.

Чтобы попасть в другую половину дома, я должна была пройти через небольшой холл. Я услышала, как мой муж ходил на веранде. К своему удивлению, я обнаружила, что душ устроен прямо в доме. На ровной серой стене я увидела маленький бронзовый кран и повернула его. Кристально чистая вода потекла из встроенного в угол цементного бака. Он был похож на небольшой колодец, и мне очень понравился. Я зажгла старый круглый фонарь, и желтый свет заполнил крохотное пространство без окон. Сказать по правде, я была жутко довольно своей новой душевой. Дальше я направилась на кухню и не смогла удержать радостный возглас: в дальнем углу стояла самая красивая скамья, которую мне когда-либо приходилось видеть. Сделанная из какого-то твердого дерева, с великолепными резными ножками, по размерам она была с солидную кровать для одного человека. Несколько минут я изучала ее с нескрываемым удовольствием, проводя ладонью по полированной поверхности, и не могла представить, что эта лавка переживет меня, и однажды на ее темной поверхности будет лежать мертвое тело моего мужа.

Окно кухни выходило к зацементированной площадке, на которой можно было мыть посуду и выполнять всякие хозяйские дела, например, молоть муку или чистить овощи. Площадка переходила в большой заброшенный задний двор, на котором росли мощные кокосовые пальмы. Большой дренажный сток отделял участок от поля с острой травой, которое начиналось чуть поодаль. Едва заметная тропинка вела через поле к лесу.