• Пенис. По всему миру практикуется множество видов пирсинга и иных модификаций пениса, таких как введение шариков, бусин, золотых бубенчиков или иных инородных объектов под кожу пениса; особенно широко это распространено среди мужчин в Юго-Восточной Азии. У японцев есть традиция вводить под кожу пениса жемчужины. Австралийские аборигены иногда вставляют камешки в надрезы на половом члене [14].

В отличие от представителей традиционных культур, современные народы западного мира не отличаются позитивным отношением к пирсингу. Религия оказала на наши взаимоотношения с телом серьезное пуританское влияние, ведь тексты Библии интерпретировались так, что любые отметки на коже были запрещены, так как тело принадлежит Богу.

Отношение людей Запада к украшению тела постепенно изменялось, начиная с XV по XVII вв., когда путешественники и исследователи возвращались из далёких краев с рассказами о дикарях, которые раскрашивали, прокалывали и украшали свои тела. Моряки приходили домой, хвастаясь серьгами и татуировками. Среди любимых моряками украшений фигурировали золотые серьги, которыми можно было оплатить похороны невезучего матроса, если после шторма его тело вынесет на берег [15]. Эти сугубо мужские украшения со временем перекочевали к солдатам, шахтерам и портовым грузчикам. Но есть свидетельства того, что некоторые дамы и господа из более высоких слоев общества, особенно в Викторианскую эпоху, вдохновлялись на флирт с пирсингом. Мода на проколы, метко названная «помешательством на пирсинге сосков» («breast-piercing craze»), прокатилась по Лондону в 1890-х гг.; она, согласно источникам, была популярна даже у «самых разумных и цивилизованных англичанок» [16].

Моряки, фрики и фетишисты

Мореплаватели веками украшали себя, модифицируя свои тела, но до начала Второй мировой войны это искусство считалось привилегией моряков и второсортных циркачей. Однако в это время появилось несколько пионеров боди-арта, но их страсть, по большей части, оставалась тайной. Одним из самых известных адептов пирсинга была Этель Грэйнджер (Ethel Granger), знаменитая своей невероятной талией объемом 33 сантиметра. К этому увлечению Этель подтолкнул ее муж, Уилл Грэйнджер (Will Granger) — именно он проколол ей крылья носа, носовую перегородку, соски и ушные хрящи. Она стала первой в современной истории женщиной с таким количеством проколов [17]. В 30-х годах XX века пирсинг привлек внимание Великого Оми (The Great Omi) (псевдоним Горацио Ридлера (Horace Ridler)), известного циркового артиста. Для своего образа он искал что-то более яркое, чем татуировки, покрывавшие все его тело и лицо, поэтому он проколол носовую перегородку у ветеринара и носил в проколе палочки из слоновой кости. Также Оми проколол себе уши и растянул мочки до такого размера, что туда можно было вставить украшения диаметром с серебряный доллар [18] (диаметр этой монеты составляет 26.5 мм, что равняется 1.043 дюйма — прим. ред.).

Панки и примитивисты

В конце 80-х годов XX века в среде адептов модификации тела стали развиваться два противоположных философских подхода. Один был направлен на возвращение к корням, к традиционным культурам, акцентируя внимание на духовном и ритуальном смысле, заключенном в модификации тела. Второй подход, более приземленный и современный, остановился на использовании пирсинга и иных модификаций тела для удовольствия, боли и протеста. Эти подходы не всегда сознательны и далеко не всегда исключают друг друга. И сегодня они оба вполне актуальны.

Пожалуй, сильнее других людей повлиял на развитие культуры пирсинга Факир Мусафар (Fakir Musafar), отец современного примитивизма. Его настоящее имя — Роланд Лумис (Roland Loomis), он родился в 1930 г. и рос рядом с индейской резервацией в Южной Дакоте, что с раннего детства будоражило его воображение. Факир — один из немногих живущих ныне людей, чье восхищение модификациями тела и стремление экспериментировать с собственным телом внесли гигантский вклад в становление культуры пирсинга — такой, как мы знаем её сегодня. Факир ввел в обращение термин «современные дикари»(modern primitives), чтобы показать то, как он видит связь между модификациями тела и духовным смыслом пирсинга и иных ритуалов, часто взятых непосредственно из различных трайбалистических практик. Он рассматривает современный примитивизм как антидот поверхностной западной культуры. В свое время горстка энтузиастов, в том числе и Факир, была глубоко впечатлена фотографиями традиционных этнических модификаций тела, появившимися в «National Geographic». Некоторые из этих ранних последователей захотели повторить то, что увидели на страницах журнала.

В 1989 году издательство Re/Search Publications выпустило книгу, в которой была серия интервью с энтузиастами, практиковавшими различные модификации тела, которых в то время считали отъявленными радикалами. Эта книга, называвшаяся «Современные дикари: исследование современных ритуалов и способов украшения тела» (Modern Primitives: An Investigation of Contemporary Adornment & Rituals), фактически стала местом рождения современной культуры модификации тела. В ней можно найти интервью с Факиром Мусафаром и Джимом Вардом (Jim Ward), там даже есть фотография контуров моих ангельских крыльев, сделанная сразу после того, как я встала с кресла тату-мастера. Интервьюируемые открыто обсуждают модификации тела как выражение своей альтернативной сексуальности. Книга «Современные дикари» стала первой публикацией, дошедшей до широкой публики, в которой эти темы обсуждались с аналитической и непредвзятой точки зрения, поэтому на ранних стадиях она оказала огромное влияние на развитие культуры пирсинга.

Сегодня по всему миру множество современных дикарей с увлечением исследует мистическую сторону модификации тела. Современным хай-тек материалам они часто предпочитают традиционные, и, украшая свое тело, они воздают должное своим предкам или аборигенным культурам.

Пирсинг как выражение протеста и идентичности превратился в жесткую манифестацию, когда в конце 70-х — начале 80-х годов XX века к нему начали прибегать панки. Это движение взяло свое начало в рабочих кварталах британских городов и быстро распространилось, благодаря силе и яростному напору панк-рока. Панки протыкали свою плоть английскими булавками, вызывая у публики шок и отвращение; их пирсинг и татуировки были громким заявлением о классовой ненависти и единстве субкультуры. Как и циркачи прошлого, они использовали самоистязание как представление. Панк-рокеры вынесли пирсинг на большую арену и проложили дорогу к его дальнейшей популяризации.