на утро. Все равно время прошло, да и поздно уже.

Глава 7

Намеченный сюрприз

После ночной встряски спали мертвым сном. Всех поднял на ноги звонок в дверь. Неизвестный гость трезвонил радостно, простодушно давая понять, что палец от кнопки оторвет лишь в одном случае: когда ему откроют.

Растерявшиеся от подобной наглости псы мячиками скатились с подстилок и непонимающе вылупились друг на друга. А потом, опрокидывая друг друга, со всех лап бросились в прихожую. Однако почему-то лаять не стали: уселись рядком и дружно уставились на входную дверь.

Родители в своей спальне, естественно, не слышать звонка не могли. Никак. Но тугих на уши изображали талантливо. Поэтому вставать пришлось детям.

Встрепанные Генка с Лерой выскочили из своих комнат как на пожар. Столкнулись у собственных дверей и плечом к плечу понеслись по коридору.

– Какой это козел старается? – бормотала Лера.

– Это не козел… – машинально ответил Генка.

– А кто?

– Гришка Завьялов, думаю.

Дверь открыли, даже не поинтересовавшись, кто там. Впрочем, после вчерашнего это можно было себе позволить: в доме не осталось ни одной целой вещицы. Разве только те, что во время набега были на хозяевах.

Закладывающий уши звон наконец смолк, и встречающие расслабились. Генка не ошибся: на пороге, как он и предполагал, застыл его ближайший приятель Гришка Завьялов. Именно застыл. Изумленной Лере даже показалось, что он и не дышал.

Полуодетому Генке торчать перед распахнутой настежь дверью не понравилось. Он обозлился, подтянул трусы и рявкнул:

– Памятник изображаешь?! Входи давай!

– П-п-памятник… – кротко согласился Гришка, не двигаясь с места.

Генка удивленно обернулся и ничего криминального не заметил: в шаге от него была Лерка, за нею преданно тусовались собаки. Последние вели себя образцово, даже зубки не демонстрировали.

– Заходи же!

– Аг-га, – снова согласился приятель и почему-то начал стремительно краснеть, но с облюбованного места по-прежнему не двинулся.

– Собак боишься? – догадался Генка.

За его спиной обиженно заворчал Ральф, а Лера насмешливо фыркнула. Бультерьер на обиду тоже отреагировал. Он заинтересованно завозился и сделал едва заметный шажок вперед.

– Э-э… может… э-э… Лера… ну…

– Что – Лера?!

– Э-э… как бы это… ну… оденется?

Генка резко развернулся и заметил, что на Лере были только короткая футболка и белые трусики. Генка покраснел и почему-то накинулся на Гришку:

– Чего глаза пялишь? Это теперь моя сестра, понял?!

Завьялов послушно зажмурился. Генка продолжил наводить порядок. Обернулся к Лере и рыкнул:

– Не стой голяком! Накинь чего-нибудь!

Генкиному реву медведь бы позавидовал. Лера испуганно шарахнулась в сторону. Бультерьер, защищая хозяйку, осуждающе заворчал. Генка огрызнулся:

– А тебя вообще не спрашивают!

Клоп, непривычный к подобному обращению, сел и озадаченно свесил тяжелую голову набок. Изумленный черный терьер раззявил пасть и замаскировался: спешно завесил глазки лохматой челкой. Лера растерянно захлопала ресницами, потом покраснела и убежала. Через пару минут она выглядела уже вполне пристойно.

Генка придирчиво осмотрел слегка оторопевших домочадцев, скривился и кивнул Гришке:

– Заходи!

* * *

Потом они вчетвером водили раннего гостя по разгромленной неизвестными грабителями квартире. Увидев разобранную чуть ли не на запчасти технику, Гришка упал в раскуроченное кресло и замотал головой:

– Нет слов! Что же они искали?

Генка отпихнул нагло развалившегося в ногах Ральфа и воскликнул:

– Тебе тоже показалось: что-то искали?

– А то! Иначе зачем в цветочных горшках ковырялись? Смотри – ни одного целого не осталось!

Лера уселась на подоконник и рассеянно смотрела в окно. Гришка – на Леру. Псы преданно пялились на Генку, они рассчитывали на скорый завтрак. Генка озабоченно пересчитывал взглядом погибшие цветы. Вчера на фоне всеобщего разгрома он их просто не заметил. Закончив горький подсчет, он тяжело вздохнул:

– Ты прав. Похоже, что-то искали. Только вот – что?

– Может, мать догадывается?

– Ха! – фыркнул Генка. – Да она вечно у меня спрашивает, где у нас носовые платки лежат! И хронически все теряет.

– А отчим? Все-таки пока вы одни жили, вас не трогали.

– Вряд ли. Он вчера сам удивился.

– Притворяется!

Лера вспыхнула, соскочила с подоконника и закричала:

– Кретин! Мой папа – не такой!

И оскорбленно отвернулась.

Гришка растерянно обернулся к Генке. Тот кивнул:

– Действительно, не такой. Ты его просто не знаешь. Стоящий мужик.

– Так что же тогда? – удивился Гришка.

– Не знаю.

Ребята помолчали. Потом Генка что-то вспомнил и хмыкнул.

– Ты чего? – спросил Гришка.

– Да так. Вспомнил Танькин звонок.

– Это насчет коробки «Птичьего молока», что ли? – оживился Гришка. – Она и мне звонила! Тоже мне, драгоценность! Пропала, видишь ли. Представляешь, чуть ли не допрос мне устроила!

Генка озадаченно почесал затылок.

– И мне.

– Слушай, может, купить ей?

– Ты о чем?

– Ну, такую же коробку! Ну, которая пропала. Танькин отец вроде бы кому-то передать ее должен был.

– Думаешь, обычная коробка?

– А какая еще? – удивился Гришка.

– Ну, не знаю. Только если обычная, они бы не искали, высунув язык, а сами бы купили такую же. Не нищие! У Танькиного отца ювелирный магазин в самом центре. И мастерская при нем.

– Думаешь, сорт редкий? Ну, наполнитель там какой-нибудь особенный?

– Наверняка.

– А ты не помнишь, какой именно? А то поискали бы. До школы еще почти десять дней, время есть.

– Нет, не помню. Я ее и не видел толком. Лерка тогда пару коробок на стол швырнула.

Генка внезапно замолчал. Мальчишки переглянулись и дружно уставились на девочку. Лера поежилась и с преувеличенным интересом склонилась над обломками одного из цветочных горшков.

Она прекрасно слышала весь разговор и, если бы не боялась привлечь к себе внимание, давно бы сбежала.

Ей было не по себе. Даже лихорадило немного. Проклятая коробка! И зачем она ее взяла?

Приспичило, видите ли! Еще ни одной конфеты не съела, а уже проблемы.

Главное, Лера даже не знала, где она позавчера оставила злосчастную коробку! Помнила лишь: та была в темно-коричневом полиэтиленовом пакете с золотистыми полосками. Во всяком случае, Лера ее туда еще у Ивановых сунула.

– Эй, проснись!

Девочка вздрогнула и нехотя обернулась. Большие темно-карие глаза хмуро смотрели на мальчишек.

– Ну?

Гришка почему-то покраснел и невольно отметил, какие у девочки обалденные темно-каштановые кудри. И очень чистая, нежная кожа. И большие темные глаза. Стараясь не особо пялиться, он торопливо спросил:

– Ты не заметила, что за конфеты были? Ну, хотя бы, что за фирма?

– Польские, – неприязненно буркнула Лера, наматывая на палец длинный локон.

– А начинка какая?

– Я знаю?! На вид – обычная коробка. У нас в Саратове такими на каждом углу торгуют.

И, немного помолчав, сердито воскликнула:

– И вообще, при чем тут конфеты?! Нас