class="p1">– И… сепаратизму, – продолжил фразу Ярослав.

– Вы даже такой термин знаете?

– А что в этом удивительного?

– Мне почему-то кажется, что далеко не все ваши сокурсники понимают его значение. Может быть, потому, что не спешат знакомиться с новинками научной литературы, в том числе и зарубежной?

– Возможно.

– А вы сами успеваете следить за передовой философской мыслью?

– Думаю, да… Во всяком случае, высказывания Сабино Араны14 и реакция на них мирового сообщества мне хорошо известны. – Студент улыбнулся и в который раз блеснул великолепной памятью, заранее предрекая самому себе очередной замечательный успех: – «Испанец еще ходил со сгорбленной спиной и на полусогнутых ногах, когда бискаец уже обладал элегантной походкой и благородными чертами лица. Бискаец – статен и мужественен; испанец же либо вообще не знает, что такое стать, либо женственен в своей внешности. Бискаец энергичен и подвижен; испанец – ленив и неуклюж.

Бискаец умен и способен во всех сферах деятельности; испанец глуп и тугодумен. Бискаец по натуре своей предприниматель; испанец же ничего не предпринимает и ничего не стоит. Бискаец рожден для того, чтоб быть сеньором, а не слугой; испанец же рожден лишь для того, чтобы быть вассалом или сервом15»16.

– Ну, у вас и память! – восторженно воскликнул Фёдор Алексеевич, целиком и полностью оправдывая самоуверенные ожидания студента. – От Бога или… долгие годы напряжённых тренировок?

– И то и другое. Природа может наградить человека невероятным, выдающимся талантом, однако не дать ему усердия, старания, наконец, неуёмного желания познавать истину во всех её проявлениях – и всё, зачах исследователь, сдулся!

– Это ваша личная формулировка?

– Да.

– Кажется, из вас будет толк.

– Рад стараться… Возьмёте меня под своё большое крыло?

– Непременно, Ярослав, как вас по батюшке?

– Иванович.

– Чайку со стариком попьёте?

– С огромным удовольствием.

– Значит, я пошёл на кухню, а вы, чтобы не скучать, полистайте пока «Философикал мэгэзин»…17 Надеюсь, с английским у вас всё о’кей?

– Йес, сэр! Но лучше я немного поброжу по вашим хоромам. Можно?

– Не возражаю.

17

Ярослав аккуратно толкнул застеклённую внутреннюю дверь. В тот же миг квартира наполнилась нежным и мелодичным звоном, издаваемым десятками, нет сотнями колокольчиков, подвешенных к потолку вперемешку с диковинного вида небольшими фигурками, убранными в национальные белорусские одежды.

Плечов взял в руку одну из них и услышал сзади звонкий профессорский голос:

– Это «зерновушки»!

– Знаю. Мама ставила их под образами, дабы уберечь семью от голода… Не помогло. Все мои родственники умерли в начале двадцатых. Но не будем о грустном… Давайте наконец пить чай.

– Стоп… Стоп… Стоп… Вы откуда родом, коллега?

– Из Минска.

– А я из Несвижа. Земляк!

Фролушкин поставил на невысокий овальный стол явно ручной, но весьма топорной работы две большущие чашки, декорированные рисунками из знаменитой сказки Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила», которые он держал перед собой, и, широко раскинув наконец оказавшиеся свободными невероятно крепкие для потомственного интеллигента руки, полез обниматься.

После чего, так и не прикоснувшись к дымящемуся напитку, снова повернул лицо к своей коллекции оберегов:

– А вон те, что из белых и красных ниток – «мартинички» – по имени месяца, когда их плетут, символизируют победу весны над зимой.

– По-понятно… – делая первый, наверное, слишком жадный глоток, поперхнулся студент. – Только по-белорусски первый весенний месяц – сакавик. Следовательно, они должны называться сакавичками…

– Экий националист выискался! Март у славян был, есть и будет. Только в разных интерпретациях. По-нашему – «марець» или «марац».

– Сдаюсь… – пробормотал Плечов.

– Рядом – кукла «на здоровье», – как ни в чём не бывало продолжал Фёдор Алексеевич. – Такую фигурку белорусы клали на кровать рядом с больным человеком, чтобы она вбирала в себя всю плохую энергию, после чего её сжигали.

– А вон та, с узелком в руке?

– Это «подорожница». Ее брали с собой в дорогу, как оберег от любой беды. За ней – свадебные куклы, но о них, если вы не против, мы поговорим в следующий раз. Сахар принести или же вы так пить будете?

– Несите!

Профессор вышел на кухню и спустя всего несколько секунд поставил перед студентом целую вазу вожделенного колотого кристаллического продукта, изготовленного из свеклы, выращенной на их малой родине.

Славик схватил лежащий сверху самый маленький кусочек, лизнул его и блаженно закатил глаза.

– Да… Смачнина!18 А вы чего не пьёте?

– Сейчас, родный, сейчас… Дай наговориться – не каждый день в Москве земляка встречаешь!

– Согласен…

– А, может, останешься на ночь у меня? Посидим, поболтаем, пофилософствуем…

– В другой раз, – не без сожаления отказался Плечов, интуитивно чувствуя, что форсировать события в новом для него секретном деле никак нельзя. – На завтра нам задана масса нового материала. А я ещё не брался за учебники…

– Ой, юлишь ты – по глазам вижу! Знать, какая-то зазноба ждёт тебя не дождётся!

– И это тоже! – лукаво прищурил глаза Ярослав, вспоминая свою Оленьку, свидание с которой через час…

18

Вторник пролетел незаметно.

С головой окунувшись в науку, Ярослав совершенно позабыл о своей второй (потайной) жизни и только в среду, да и то на последней переменке, вдруг вспомнил о запланированной встрече со своим куратором.

Засуетился, затревожился и начал искать глазами старосту, чтобы отпроситься с заключительной пары. Благо тот находился рядом – с недавних пор парни крепко сдружились и старались не расставаться всё свободное от занятий время.

– Колян, через час у меня свидание…

– А как же Оля? – с явно осуждающими интонациями во вдруг потускневшем командирском голосе, прохрипел Николай, по долгу службы пребывавший в курсе амурных дел чуть ли не всех своих сокурсников.

– Она ничего не должна знать, – заговорщически прошептал Плечов. – Всё ясно?

– Так точно…

– Если хватятся – скажешь, что отпустил меня писать сценарий…

– И что мне за это будет?

– Чекушка!19

– Так ведь я не пью.

– Заставим!

– Понял… Разрешите откланяться?

– Валяйте!

– Есть! – староста издевательски приложил ладонь к виску непокрытой курчавой головы и бегом помчался в аудиторию, при входе в которую уже образовался небольшой затор.

Налёг крепким телом на последнего из жаждущих посетить лекцию – и силой втолкнул толпу в просторное помещение.

Ярослав тем временем забрал в гардеробе верхнюю одежду и устремился в направлении Кремля.

19

На явочной скамье живо беседовали две изящные молодые дамы, будто только что сошедшие с плакатов периода Новой экономической политики.

Настоящие нэпманши – стильные, балованные, ярко, можно даже сказать, вызывающе раскрашенные.

По крайней мере именно таковыми эти карикатурные персонажи отложились в памяти Плечова, воспитуемого на шедеврах советского агитпропа.

Приталенные пальто с отороченными мехом рукавами и воротниками, на ногах –