прочая, прочая! Так сойдет, Ришар? Хотя, подожди, забыл добавить: король умер, да здравствует король!

– Филипп, не зли меня! – начал заводиться Ришар.

– Неужели, Ваше королевское величество, Вы начинаете своё правление с мелких угроз! – В свою очередь начинал сердиться Филипп. – Может быть, Вы забудете и о своих обещаниях, сир Ришар?

Ришар действительно был сильно пьян, в его голове шумело, мысли путались, наскакивая одна на другую:

– О чем это ты, Филу?

– Естественно о том, о чем мы с тобой сговорились перед началом этой военной кампании. О землях части нормандского Вексена, Оверни и Берри.

– Это ты о Жизоре, что ли?

– Жизорский замок только небольшая часть нормандского Вексена. – не унимался Филипп, решив, пока не поздно, забрать хоть что-нибудь из ранее обещанного.

Ришар почесал затылок, немного подумал и сказал:

– Надеюсь, ты уже приготовил бумаги для дарения земель?

Филипп улыбнулся:

– Ну, я бы сказал так: здесь не идет речь о дарении. Больше подходит формулировка «в качестве компенсации за оказанные услуги…», тем более что твой отец уже утвердил сей Ордонанс, приложив свою королевскую печать.

– Ну, спасибо тебе, Филу, за старания по убийству моего отца и расчистке для меня дороги к трону Гильома Завоевателя?

– Побойся Бога, Ришар! Негоже государю разбрасываться такими словами.

– Бог с тобой, Филу. Забирай всё, о чем договорились, кроме Жизора и кастелянства вокруг него, оно мне самому нужно.

– Но, Ришар! Мы же договаривались. Ты же дал слово.

– Я дал слово, когда был принцем в изгнании. Теперь же я – король! Хочу – даю слово, хочу – забираю!

Филипп помрачнел. «Мерзкий ублюдок!» – подумал он, но вслух произнес:

– Конечно, Ришар! Мы, честно сказать, оба были порядком «навеселе», когда решали о компенсациях. Хватит и остального.

«Лишь бы не отказался и от остальных слов, рыжая скотина!» – Нервничал Филипп. – «Этот выродок анжуйских психов и взбалмошной Элеоноры может сотворить что угодно!»

Филипп взял в руку серебряный колокольчик и тихо позвонил. На удивление быстро отворилась крепкая дубовая дверь, на её пороге появился еще один монах, точная копия того, что был в Шиноне. В руках у него был готовый свиток пергамента. Филипп взял пергамент, развернул и, мельком пробежав глазами, протянул его Ришару:

– Ты прозорлив, король Ришар Первый Английский! Твой кузен, король Филипп Второй Французский уже, совершенно случайно подготовил документ.

– Там вычеркнули слово Жизор? – не глядя на бумагу, спросил Ришар.

– Вот, смотри, Ришар, я сам при тебе беру перо, макаю его в тушь и вымарываю слово «Жизор».

Филипп действительно запачкал какое-то слово. Ришар Кёрдельон улыбнулся и спросил:

– Пусть твой слуга подаст сургуч, я приложу свою печатку. – Он указал на резной перстень, крепко сидящий на его указательном пальце левой руки.

Слуги расторопно подали сургуч, разогрели его на свече, капнули на ленту, скрепляющую пергамент, после чего Ришар приложил перстень к документу.

– Дело сделано! – Улыбнулся Ришар. – Теперь я могу отправиться допить вино, заодно помянуть своего усопшего папашу?

– Дело сделано, сир Ришар. Поздравляю Вас, Ваше королевское величество. Но это ещё не всё.

– О чём Мы ещё забыли, милый кузен? – не понял подвоха Ришар.

– Так, о сущей безделице. Надеюсь, ты не станешь отказываться от богоугодного решения твоего покойного батюшки? – спокойным голосом сказал Филипп, сев в кресло.

– О чём это ты, Филу?

– О крестовом походе и сборе с народа и духовенства «Саладиновой десятины»?

Это был очень суровый налог, который мог обобрать и без того нищее население земель Плантажене, измученное военными поборами.

– Нет! Я и сам только о крестовом походе и помышляю! Бог ты мой.. – мечтательно закатил глаза Ришар.

«В точку!» – обрадовался Филипп.

– Значит, мы пойдем с тобой догонять Фридриха Барбружа, чтобы этот неотёсанный тевтон не умыкнул Иерусалим у нас из-под носа?

– Немедленно, кузен! Сразу же после коронации я, как следует, перетрясу всю добрую старую Англию с её шерстью, но добуду денег для похода. Решено! А теперь, разрешите откланяться.

Ришар ушел. Филипп сел в кресло и уставился глазами в пергамент.

ГЛАВА VII   Небольшая исповедь короля самому себе

«Получилось!» – обрадовался король. Теперь, для нормального поддержания сообщений между владениями Плантажене на континенте вбит крепкий клин. Земли Берри и Оверни лишают Плантажене возможности прямого прохода через центр Франции. Только через Марш, Лимож и Ангумуа. А там – Лузиньяны, де ла Марши, графы и виконты Лиможские с их взбалмошным епископом, графы Ангулемские! Вот уж подарочек я подготовлю Ришару! Недаром уже вошло в поговорку свойство этих вельмож к непостоянству и неверности! После Берри и они захотят освободиться от крепкой и жесткой руки Плантагенетов и, наверняка (он взглянул на серого монаха, который кивнул ему головой) захотят больше воли. Значит, они попробуют (а они попробуют) перенести оммаж ко мне. Но, воевать с этим буйным Ришаром?»

Филипп повел шеей в тугом воротничке рубахи. Третий сын покойного Генриха – Ришар Кёрдельон обладал еще большими военными талантами, нежели его отец. Это и пугало Филиппа.

– Рыцарство будет любить Ришара Кёрдельона Английского. – Громко вслух сказал король.

– Будет, Ваше величество. Но, по большому счету, вокруг Ришара будут виться только авантюристы, прихлебатели, наемники-маргиналы и прочие проходимцы. Народ и «спокойное дворянство», утомленное постоянными жесткими поборами и налогами Генриха, будет искать повода уйти из-под скипетра Ришара к тому, кто, хотя бы пообещает возврат к былым вольницам, частным войнам и малым налогам. – Тихим голосом произнес монах, всё ещё стоящий рядом с Филиппом.

Король поднял голову. Он удивился тому, как тихо и незаметно всё это время находился с ним поблизости этот человек.

– Спасибо. Тебя зовут брат Гуго, если не ошибаюсь?

– Да, Ваше величество. Ваш верный раб. – Поклонился монах.

– Слава Богу, что покойный дед не мешал Сугерию создать вас. – Вздохнул умиротворённо король. – Без вашей незаметной помощи мне и не помышлять одолеть таких страшных врагов короны.

– Благодарю Вас за оценку нашей скромной