Подруга не ответила, только скептически фыркнула. Ну а я погрузилась в мир формул и определений.

Не представляю, что творится в гениальной голове Коперника, но в моей через полчаса стало очень пусто. Вместо того, чтобы заполняться знаниями, она включила программу очистки.

Я отложила учебник, размяла затекшие плечи. Так, первая глава успешно пройдена. Можно и поспать. Глаза слипаются, и в голове жужжит.

— Такими темпами ты сдашь экзамен к пятому курсу, — съязвила Иришка, наблюдая за тем, как уютно я укладываюсь в постельку.

— Да я уже сдала, — сонно промычала я, проваливаясь в сон. — А ещё переспала с Измайловым… мне понравилось…

— Чего?! Эй?! Даша, проснись! Даша, что ты сказала?!!!

Шевченко кричала и теребила меня за плечо, но всё впустую. Меня сморил крепкий сон, какой бывает только после чтения непонятного, пугающего материала по сопромату.



Субботнее утро могло бы стать прекрасным за последние недели. С утра никаких экзаменов, только в полдень зачет по философии, который я получила «автоматом», а поэтому просто должна была проставить в зачетке.

Философию я не знала от слова «никак», но её преподавала ярая феминистка, всем своим естеством отрицающая мужчин — в ВУЗе, полном мужиков, ага, — а потому испытывала ко мне особое уважение. Она даже среди философов выделяла немногочисленных женщин из уважения к нашему полу.

Ходили слухи, что она была лесбиянкой. Но почему любая женщина, которая коротко стрижется и носит брюки, сразу зачисляется в ряды ЛГБТ-сообщества?

Бред!

В общем, сегодняшний день мог стать идеальным. Если бы не соседка-цербер, которая нависла надо мной в восемь часов и не рявкнула на ухо:

— Подъем!

Я подскочила с мыслью: «Пожар, наводнение, ядерная война!!!» Что ещё могло заставить сову-Шевченко подняться ни свет ни заря? Да она на пары не ходила, если те начинались раньше десяти утра.

— Мы горим? — Осоловело осмотрелась.

— Насчет тебя не в курсе, а я точно полыхаю. Вся извелась, ночь не спала. — Иришка скрестила на груди руки. — Зачем ты переспала с профессором?

— С чего ты взяла? — Мои глаза округлились.

О чем мы вчера общались? Помню, как рухнула на кровать и заснула сном младенца. Глубоким таким, без сновидений. В какой момент я умудрилась выдать военную тайну?

— О, нет! — застонала она. — Вы точно переспали… Дашка, ты продалась за пятерку?

«Вообще-то за четверку», — чуть не ляпнула, но вовремя осеклась.

— Ир, ты бредишь. Ни с кем не спала и не собираюсь.

— Чем докажешь?

— Как, по-твоему, я смогу доказать, что ни с кем не спала? Показать, как покрылась пылью в том самом месте? Спроси Измайлова, если не веришь.

Она надулась точно маленький воздушный шарик. Видимо, идти к преподавателю с глупыми вопросами — вы случайно на днях не развлекались со студенткой? — ей не хотелось.

— Клянешься?

— Честное пионерское.

И всё. С той секунды утро не заладилось. Шевченко смотрела волком. Голодным до сплетен, отощавшим волком, с острыми клыками и хваткой майора ФСБ.

Ну а я изображала ветошь и лежала с сопроматом, думая о том, что ещё не поздно перевестись на юридический факультет.

А потом, когда Иришка начала скрежетать зубами и буравить меня взглядом, от греха подальше свалила в университет.

Будто бы специально, преподша по философии (как это сократить?) морозила меня до последнего. Так и сказала:

— Посидите, вам всё равно не о чем беспокоиться.

В итоге я залипала с телефоном под стенания товарищей по несчастью, которые про философию знали только то, что она никогда им в жизни не пригодится.

Зловредная преподша опросила каждого, не скупясь на вопросы типа: «А как вы сами оцениваете учения Зигмунда Фрейда?» Парни покрывались испариной и мычали нечто вразумительное.

Но вскоре их муки были закончены, и мы остались с философийшей наедине.

— Дарья, вы удивительно способная ученица, — улыбнулась она мне. — Поражаюсь тому, сколько талантов в вас скрыто.

— Э, да?

— Разумеется. Единственная девушка на потоке, которая сражается с мужским шовинизмом… это так заводит…

Что-что делает?..

Мои глаза медленно, но верно поползли на лоб, а дьявол-искуситель в юбке облизала губы. Неторопливо, словно смакуя момент.

Так, подождите, я не буду спать ещё с одним преподавателем. Блин. Не так! Я вообще не буду спать ни с одним преподавателем, в особенности — с престарелой лесбиянкой-феминисткой.

Всё-таки слухи не врали!

Такое чувство, что Измайлов объявил всему преподавательскому составу во главе с ректором: Иванова готова отлюбить вас за еду зачет.

— Кажется, мне пора идти, — пискнула я, когда в зачетке появилась долгожданная роспись.

— Дарья, помните: мой кабинет всегда открыт для вас. В любое время. Ночью и днем. Женщины должны поддерживать друг друга в мире угнетателей-мужчин.

Она поднялась со стула, и я ломанулась к выходу, заплетаясь в ногах, подгоняемая жаждой выживания и здравым смыслом.

— Дарья, подождите…

— Очень спешу!!!

Мне казалось, что философийша следовала по пятам. Её тяжелые шаги отдавались в ушах, а когда я обернулась, то увидела, как она идет следом и улыбается себе под нос.

Прямо как в триллерах. С той разницей, что сейчас мне грозила далеко не смерть…

Надо срочно прятаться.

О, туалет.

Я нырнула внутрь и рявкнула на какого-то парня, который с гоготом заметил, что туалет вообще-то мужской. Тем лучше, меньше шансов попасться. Трех мальчишек тут же вынесло прочь, причем один на ходу застегивал джинсы. Пф, слабаки.

Я закрыла дверь и сползла по стенке. Кошмар. Кто бы подозревал, что зачет по философии обернется таким стрессом.

— Эй! — Дернула за ручку… и та отвалилась, оказавшись в моих руках.

Я оказалась заперта. В туалете. В мужском. Вашу ж мать.

Первые несколько минут я пыталась спастись самостоятельно, подколупнуть защелку или вставить ручку обратно. Не получилось. Строитель из меня, прямо скажем, не очень.

Ну и что делать?

Особо и не поорешь, ибо возникнут логичные вопросы: на кой фиг я туда приплелась и зачем запиралась изнутри?

Я затаилась и хотела уже спрятаться в кабинке, чтобы вынырнуть наружу, когда кто-нибудь войдет внутрь, но не успела. Потому что дверь пнули снаружи. Резким, быстрым движением, заставившим меня отпрыгнуть к раковинам.