– Палец на ноге вроде бы сломала, или просто ушибла сильно, сейчас уже почти не болит… когда сижу. Но и когда хожу, тоже терпимо.

– А как Василий Степанович поживает? – пока Дора Васильевна девочке явно не доверяла.

– Я его довольно давно видела, но тогда был он здоров и весел, – сообщила девочка «почти что правду». Этого Василия Степановича, с которым Вере Андреевне пришлось вместе поработать – и который ее, собственно, с Дорой Васильевной и познакомил в тридцать шестом – она последний раз видела в лаборатории после того, как он «нарушил технику безопасности» и помочь ему было уже невозможно – но сейчас он был действительно жив и здоров. Далеко от Москвы был жив и здоров, и в ближайшие года три в Москве появиться вроде бы был не должен… – И дочка его… тьфу-тьфу-тьфу чтоб не сглазить, тоже великолепно себя чувствует. И очень теперь любит незнакомых людей до истерики доводить своими разными глазами, – о том, что у дочки глаза разные, Василий Степанович несколько раз упоминал мельком, а теперь, похоже, эта малоизвестная «деталь» окончательно убедило пожилую женщину в том, что девочка не очень-то и врет:

– Я думаю… – старушка пятидесяти лет от роду на секунду задумалась, – жилье я вам сдать, вероятно, могу. Вот только зимой… я топлю только одну комнату…

– Уж на дрова-то у меня денег точно хватит.

– А насчет платы…

– Я знаю, мне Василий Степанович сказал, что за хорошую комнату нужно платить хорошие деньги. Двадцать рублей в месяц – это вас устроит?

– Я… я думала, рублей семь…

– Семь рублей стоит койка в общежитии, это я тоже уже узнала. Значит так… я, конечно, про общежитие узнаю, но что-то мне подсказывает, что жить там мне не понравится. Вот вам плата за оставшиеся десять месяцев…

– Оставшиеся до чего?

– Ну сейчас же август, а учеба по май будет. А в мае я за следующий год плату принесу если меня из университета не выгонят.

– Спасибо, – очень растерянным голосом произнесла Дора Васильевна, – вы тогда располагайтесь… я вам покажу свободную комнату. Только там из мебели… разве что диван из кабинета перенести?

– Я пока и на полу посплю. Сегодня, может быть завтра. Я наверное знаю, где можно будет кровать купить – ну, если вы не возражаете.

– Я… нет. А вам ведь действительно отсюда до университета…

– Еще бы узнать, где там в университет записывают…

– Это недалеко, на Моховой.

– Или на Белинского, или еще где-то.

– Я точно знаю: на Моховой. Завтра вас туда провожу, я меня двое учеников в прошлом году в университет записывались.

– Спасибо, Дора Васильевна! Я, с вашего позволения, котомку свою тут пока оставлю, а вы мне подскажите: где поблизости магазины продуктовые найти можно? Что-то я немного проголодалась, а пустую кашу в такой день есть не хочется.

– В какой день?

– Я сегодня в Москву приехала! И у меня праздник – а в праздник положено готовить вкусное угощение. Ну так где магазины? Я найду, вы просто скажите…

На следующее утро Вере Андреевне пришлось познакомиться с соседом снизу: когда она с Дорой Васильевной спускались по лестнице, из нижней квартиры вышел невысокий мужчина и уставился на девочку.

– Это Варя, дочь старого друга супруга моего, в университете учиться будет, – тут же представила девочку Дора Васильевна.

– И проживать в вашей квартире? – как-то нехорошо поинтересовался мужчина.

– Я пока здесь остановилась, потому что приехала вчера вечером и только сейчас в университет документы подавать иду.

– Ну, если только в гости… ладно, – с этими словами мужчина быстро вышел на улицу.

– Да, а я об этом не подумала, – грустно произнесла старушка, – но я попробую вам прописку устроить.

– А в чем проблема?

– Нижняя-то квартира за чекистами закреплена, а они…

– А жилконтора где?

– Недалеко, через два дома… но я не знаю, на каких основаниях…

– А давайте туда зайдем и все узнаем. Только сначала все же в университет: до начала занятий времени уже мало осталось.

– Ну… да, идемте в университет…

К большому удивлению Веры Андреевны в канцелярии университета, где, собственно, и рассматривались документы желающих поучиться, народу было очень много и для того, чтобы подойти к столу, за которым сидела принимающая документы женщина средних лет, пришлось в очереди простоять почти час. А потом стало вообще довольно грустно: та, посмотрев направление, спросила на какое отделение девушка желает поступить:

– С вашим направлением мы вас принять, конечно, обязаны… но, боюсь, что мест на рабфаке уже не осталось. Так что…

– А я не на рабфак поступаю, меня запишите на физико-математический факультет, в химическое отделение.

– В химическое? Девушка… – работница канцелярии посмотрела на Веру Андреевну снисходительно-презрительным взглядом, – на это отделение принимаются товарищи только с разрешения Николая Дмитриевича. С личного разрешения.