Мех барсука не слишком красив, грубоват, с жестким ворсом, но несомненно теплый для местных погодных условий. Женские юбки были сшиты из плотной двойной ткани с теплой подкладкой, по подолу которой с двух сторон свисали шнурки. Они затягивались, подворачивая ткань внутрь, спасая от высоких сугробов.

Голову покрывали круглые шапки из того же меха или шерстяные платки разных цветов. С цветом платка обязательно сочеталась лента, вплетенная в женскую косу. Молодые девушки особенно ценили длину своих волос и отращивали косу до самых пят. На ногах носили валенки, высокие сапоги без каблуков и повязывали суконные гамаши до колен поверх штанов.

Одного взгляда музы хватило, чтобы узнать о быте местных героев, но больше всего ее заинтересовали петельки по всему ободку капюшонов шуб. Во время сильной метели на них цеплялись миниатюрные полые бубенцы из метала, внутрь которых пряталась пара дробин, создавая приятный слуху высокий перезвон. Нередко этот звук помогал найтись людям в буране.

Но, несмотря на местный колорит и людей, желающих пообщаться с музой, Рэй, в первую очередь, нужно было побольше разузнать о своем подопечном, который бессовестно от нее скрылся. Вот только долго играть с ней в прятки не выйдет, ведь теперь они связаны, а она всегда найдет своего героя, хочет он этого или нет.

Красная нить литературной судьбы вела куратора к своему герою. И пусть Рэйчел Белл не верила в судьбу, и имела за спиной большой опыт подобных миссий, этот мир, как бы она ни хотела признаваться в этом даже самой себе, заставлял девушку нервничать. Ведь ее существование было под угрозой… А значит, эта миссия может стать для нее последней. От нее зависело все!

И ей ничего не оставалось, как идти вперед по невидимому следу героя и с каждым шагом замерзать все сильнее. Ошибки быть не могло, музе никогда в жизни не было так холодно! Мороз целовал щеки и проказливо кусал за нос, а игривый ветер трепал пышные кудри. Из ее рта вырывались клубы пара, с каждым шагом она все громче стучала зубами и… недоумевала.

Рэй была одета по погоде, все как полагается. Современный зимний пуховик цвета фуксии, обтягивающие черные джинсы и удобные сапоги хоть и не вписывались в общую картину книжного мира, но это было и не нужно, ведь муза ‒ вне контекста. Ее присутствие рядом с героем не столь заметно, скорее номинально. Со временем она становится его тенью. Ее больше не замечают другие, их внимание рассеивается, когда муза появляется рядом. Герои больше не слышат ее голос, лишь шепот, соблазняющий перспективами.

Но сейчас Рэйчел ощущала себя странно. Тело было непривычно тяжелым, а грудную клетку распирало то ли от холодного воздуха, что проникал в легкие и взволнованно метался внутри, то ли от пережитых впечатлений. Ни один переход в книгу до этого не срабатывал столь мощно. Муза не могла поверить, что может чувствовать себя так отвратительно и так… остро. Ее затрясло.

Дом Сета Уайта был последним, самым ближним к лесу. Такой же, как у всех, разве что двор поменьше, да и скотину он не держал. Деревянная одноэтажная симметричная постройка с остроугольной крышей. Из трубы валил дым. За высоким, без единой лазейки забором три будки. Пустые… У правой стены под навесом ‒ поленница, полная дров, на заднем дворе ‒ банька и пристройка под сарай. Калитка прочная, петли смазаны, но не заперта. Большие окна, широкое крыльцо, три ступени, и ни одна не скрипнула под ее весом.

Массивная дверь поддалась легко и впустила непрошеную гостью в дом. Справа была кухня, тянуло кипящей кашей, и Рэйчел, прислушавшись к себе, направилась туда. И стоило только девушке переступить порог комнаты, как на нее с любопытством уставились три пары глаз.

Глава 5. Сет Уайт

Он знал, что она придет за ним. Она знала, что ему не скрыться. Они не были знакомы и вовсе не желали друг друга зла, но отныне, как только оказывались рядом, оба вспыхивали, как спички.

— Глупо было бежать от меня.

Рэйчел Белл была уверена, что Сет одумается. Он был взволнован, она слышала биение его сердца даже на расстоянии. Но ей было этого мало, она должна поглотить его, слиться эмоциями и ощущениями, узнать героя так, как никто другой. Ведь только тогда она сможет привести его к цели. К их цели. В этом и заключается работа музы.

Она наткнулась взглядом на его… спину. Снова! Ведь он так и не удосужился обернуться. И ее горло свело спазмом от сдержанного желания закричать. В который раз. Но вместо этого она надула губы и, резким движением распахнула пуховик, буравя героя колючим взглядом.

Короткие, совсем белые пряди на затылке мужчины светились в солнечных лучах, как и его тонкая бледная кожа. Светлые волоски на его шее вздыбились от ее присутствия рядом. Поношенная домашняя футболка синего цвета обтягивала его широкие плечи и просвечивала на лопатках, еще немного ‒ и он застирает ее до дыр. На узкие бедра блондина были натянуты серые брюки из плотной ткани с меховой подкладкой.

Одна его ступня стояла на другой. Вряд ли из-за холода, в доме было тепло, а ей и вовсе жарко. Рэй вспомнила, что видела в коридоре пару дырявых тапок, но вместо них он предпочел натянуть шерстяные носки разного цвета, которые так точно, по мнению Белл, описывали мир Сета Уайта.

«Бессмыслица какая-то!» — именно так его видела муза.

Уайт сказал, что его жизнь его полностью устраивает. При этом Блэк уверил ее, что Сет просто ненавидит свою работу. Рэйчел еще не встречала героя, который бы разделял эти понятия. Жизнь и работа. Он же… всего лишь литературный персонаж. Разве для него это не одно и то же?

Оторвавшись от созерцания самого странного мужчины в ее жизни, муза опустила голову ниже. Первое, чем занимался Сет Уайт в свободное от своих прямых обязанностей время — кормил трех здоровых шоколадных хаски. И они, в отличие от хозяина, были не прочь поближе познакомиться с гостьей, безмолвно требуя к себе внимания.

Пушистые хвосты метались из стороны в сторону, а умные голубые глаза неотрывно следили за каждым движением Рэй. Только один из псов косился на Сета, пуская слюнки, и никак не мог определиться, кого держать на прицеле: вкусно пахнущую кастрюлю или таинственную незнакомку, отчего смешно вертел голодной мордой.

Несмотря на явный интерес, огромные, достигающие бедер девушки псы сидели смирно, будто под прицелом строгих отцовских глаз,