— Я — слуга Вашего Величества. Вы должны обращаться ко мне в любой час, днем или ночью. Мне очень приятно исполнить малейшее ваше желание.

Она рассмеялась, показывая хорошенькие зубки.

— Ах, месье де Бриз, вы говорите такие приятные вещи.

— Я говорю только то, что побуждает и вдохновляет меня произносить красота Вашего Величества.

— Месье де Бриз, если бы вы подняли меня, я могла бы сесть на борт, а это как раз то, чего мне хочется.

Она просияла и захохотала, когда он поднял ее.

— Почему вы так почтительны ко мне, месье?

— Ваше Величество, вы — колдунья. Я уже это замечаю.

— Что значит «колдунья»?

— Это значит то, что вы есть, и то, чем вы будете.

— Это хорошо для королевы?

— Это хорошо для кого угодно — для мужчины и для женщины, для королевы и простолюдина. Скажите, что вы думаете о нас, французах?

— Я люблю всех вас. А вы думаете, король Франции полюбит меня?

— Он не сможет противостоять этому.

— И королева?

— И королева. Король говорит, он примет вас как дочь. Он говорил так, еще не увидев вас; он скажет значительно больше, моя маленькая королева, когда взглянет на вас. А где ваша гувернантка?

— Море ее укачивает, и она предпочитает не показываться.

— Вы должны сказать ей, что я сожалею об этом.

— Сожалеете, месье? И выглядите таким счастливым!

— Мне горько слышать, что она страдает. Вы скажете ей это?

— Да. Опустите меня, и я скажу ей эти слова сейчас же.

Коснувшись ногами палубы, она отступила на пару шагов и произнесла с улыбкой:

— Я передам, что вы говорите о том, что сожалеете, и выглядите таким беззаботным, произнося эти слова.

И она пошла прочь о него.

— Ваше Величество, — тихо проговорил он, — я оправдаюсь.

Она остановилась, повернулась и внимательно посмотрела на него. Затем она печально произнесла:

— Моя мать и учителя говорили, что мы должны быстро усвоить французские манеры… каждый из нас…

Он проводил ее взглядом. Она была прекрасна и еще очень молода, но уже представляла, что такое мир взрослых.

* * *

Французские корабли подходили к земле, и опасное путешествие заканчивалось. Мария стояла вместе с леди Флеминг, тремя братьями и своими подругами, наблюдая приближение берега. Никто не мог поверить, даже леди Флеминг, что путешествие закончилось. Она обмолвилась, что чуть было не умерла. Будучи больной, она умоляла месье де Вильганьона позволить ей покинуть корабль у побережья Англии. Она чувствовала, что предпочтет умереть от рук англичан, нежели стать жертвой морской болезни. Месье де Вильганьон, забыв свои французские манеры, тоном, не терпящим возражений, заявил, что она не должна покидать корабль, а обязана следовать во Францию или утопиться. Это было их счастье, что они взяли шотландских штурманов. Эти люди, привычные к штормовой погоде и скалистым берегам, были просто бесценны во время путешествия.

А теперь, слава всем святым, — думалось леди Флеминг, — опасность была почти позади.

Из-за волнения Мария была не в состоянии чувствовать что-либо еще. Она почти забыла ужас от вида английских кораблей на горизонте. Казалось, это было так давно, когда ее братья стояли вместе с лордами Ливингстоном и Эрскином, решая, как будут защищать ее в случае необходимости. Святые услышали их молитвы. Ветер был попутным, и они пересекли суровые воды до появления англичан. А здесь они были под защитой Франции, и вот уже королевский корабль входил в небольшой бретанский порт Росков.

Как только они причалили, Мария почувствовала удивительное гостеприимство, с которым ее встречали.

Маленький порт был украшен пестрыми флагами, народ собрался со всей окрути, окружив порт. Они кричали:

— Да здравствует маленькая королева.

Говоря это, они следовали приказу короля, который сказал:

— Поприветствуйте маленькую королеву, словно она уже моя дочь.

Люди увидели девочку — столь маленькую и грациозную — в окружении своих четырех подруг, облаченных в меховые пелерины. Зрелище очаровало их.

— Да здравствует маленькая королева! — кричали они.

Мария, чувствуя их обожание, улыбалась и столь обворожительно кивала им, что толпа почти ревела, приводя ее в восторг.

Ее шествие по земле Франции началось. Из Роскова процессия двинулась в Нант. Иногда Мария ехала верхом на маленькой лошади, иногда путешествовала в повозке; и в каждом городе, который они проезжали, Марию встречали с тем же радушием. Привычная к чопорности собственного Двора, Мария была очарована жизнерадостностью французов и их готовностью поднять бокалы за здравие маленькой королевы. Они стремились обернуть ее краткое пребывание в любом городе в празднество.

В Нанте их ожидало ярко разукрашенное судно. В предвкушении роскошного речного маскарада Мария с придворными отправились вверх по течению Луары через деревеньки и виноградники Анжу и Турени, а люди стояли вдоль берегов, выкрикивая приветствия. Когда она покинула судно и вновь уселась в повозку, вокруг столпились люди. Их глаза сияли, и смех кипел на губах. Ей подумалось, что французы — самый жизнелюбивый народ на свете. И как она могла тосковать по дому с этими замками, похожими больше на тюрьмы? А здесь люди были не только жизнерадостны, но и дружелюбны. Царила непринужденная атмосфера, где виноградари, мастеровые и пухлые деревенские женщины объединились в веселье.

Она никогда ничего подобного доселе не видела и была в восхищении от французов, впрочем, как и они от нее.

Но, когда они сошли в Турени на берег, путешествие стало более соответствовать королевскому. Здесь ее ожидали Клод де Гиз, ее дед, и ее бабка — в девичестве Антуанетта де Бурбон.

Эти важные персоны церемонно встретили Марию, но, оставшись наедине, бабка усадила Марию к себе на колени и обняла.

— Ты, конечно, чудное дитя, — сказала она.

Ее глаза засветились, как и у ее мужа, в радости за такое богатство могущественного рода де Гизов Лотарингских.

— Я напишу и скажу твоему дяде Франсуа[13]. Он будет любить тебя, — обратилась к ней бабка.

— А разве мой дядя Франсуа еще не здесь, бабушка?

— Нет, дитя мое, он занят делами королевства. Но зато здесь его братья. Они все будут в восхищении от тебя, узнав, какая ты милая маленькая девочка.

Ее дед тоже поговорил с ней. Он напомнил, что она не только королева Шотландии, но и член королевского дома де Гизов Лотарингских.