— Обратно, к чему-то более светлому, — произнесла леди Флеминг, — и спасибо всем святым!

Как это ни странно, Мария сомневалась, что действительно хочет возвращаться. У нее было столько друзей в этом спокойном приюте! Она задумалась о тихом учебном классе, где она и четыре другие девочки так часто сидели вместе, разбирая домашние задания; она вспомнила о той свободе, которой она обладала на острове, о покое и тишине, которых они испугались поначалу и так полюбили позднее.

Она всплакнула, прощаясь с некоторыми обитателями монастыря, к которым она особенно привязалась. Она обняла их и совсем не по-королевски спрятала лицо в их мрачных одеждах, которые так оттолкнули ее вначале.

— Прощайте, — закричала она. — Прощайте, дорогие братья. Прощай, милый аббат. Прощай, милый Инчмахом.

Она стояла, прощально взмахивая рукой, пока шлюпка, несшая ее и придворных, пересекала озеро.

Мать ждала ее в замке Стирлинг. С нею ожидали возвращения Марии лорды Линдсей, Ливингстон, Монтроуз и Эрскин. И еще был среди них чужестранец.

Он был высок ростом, и его борода завивалась так, как девочка никогда доселе не видела; его руки постоянно двигались от волнения, а глаза блестели и вспыхнули настоящим огнем, когда он остановил взгляд на маленькой королеве.

— Это посол от короля Франции, — произнесла королева-мать таким тоном, что даже показалась выше и величественнее. — Он прибыл с приветствиями от короля и моих братьев.

Мария была очарована приезжим. Он был красивее всех мужчин, которых она когда-либо встречала. Изящно опустившись на колено, но не так, как это делали шотландцы, он взял ее руку и поднес к губам.

— Самый смиренный из всех слуг Вашего Величества, — произнес он.

Он продолжал удерживать ее руку.

Затем он встал и повернулся к королеве-матери.

— Прошу прощения, Мадам, — сказал он по-французски. Однако, познания Марии во французском были достаточны, чтобы понять его.

— Я поражен этой волшебной красотой.

Королева-мать улыбнулась. Она обращалась к нему:

— Монсеньер адмирал.

Были легкая болтовня и смех, и маленькая Мария заметила других чужестранцев, вошедших в зал. У них были такие же сильно вьющиеся бороды, они весело смеялись и быстро переговаривались — пожалуй, даже слишком быстро — по-французски.

Через некоторое время маленькая Мария вернулась к себе в комнату, но недолго пробыла в одиночестве: в комнату стремительно вошла королева-мать. Мария никогда не видела ее в таком волнении.

Она много говорила по-французски, да так быстро, что Мария стала умолять ее говорить более медленно.

— Ну уж нет, — воскликнула она. — Что скажут твои родственники, если ты не сможешь легко говорить по-французски? Ты должна научиться этому до того, как сделаешь первый шаг по земле Франции!

Глаза Марии де Гиз наполнились слезами, и, несмотря на то, что вокруг были посторонние, она отбросила церемонии, бросилась к дочери и крепко обняла ее.

А позднее маленькая Мария узнала, что она должна отправиться во Францию — и не в отдаленном будущем — и эти необычные люди прибыли сопровождать ее.

* * *

Были предотъездная суматоха и хлопоты со сбором вещей; все было сделано очень быстро.

И сейчас, и позднее королева-мать всегда находила время пообщаться с дочерью, чтобы рассказать о замечательном будущем, ожидающем ее.

— Ты будешь с моими родными. Король Франции будет тебе отцом, а французская королева заменит тебе меня. Твой дед, великий граф де Гиз, и твоя бабушка Антуанетта де Бурбон, мадам де Гиз, тоже ждут встречи с тобой.

Королева-мать стремилась передать дочери значимость происходящего. Она уже была королевой — королевой Шотландии, но еще более великий трон ожидал ее. Французский король предлагал ей корону Франции, собираясь женить на Марии своего сына. Великое и славное будущее было предначертано ей, и она была достойна его. Ее красота поразит даже Францию.

— Послушай меня внимательно. Англичане совсем рядом; они захватили несколько наших городов. Им известно, что наш добрый друг, король Франции, предложил тебе выйти замуж за его сына, и они сильно обеспокоены. Они ведь хотели выдать тебя замуж за принца Эдуарда. Король Франции отправил корабли в Шотландию. Когда мы прибудем в Думбартон, ты увидишь его могущественную флотилию. Они пересекли проливы и миновали английские корабли, добираясь до нас. Король Генрих[10] — наш друг. Он надеется, между нашими странами будет великая дружба. Он послал корабли, чтобы перевезти тебя во Францию.

— Ты поедешь со мной?

— Дорогая, я не могу поехать. Я должна остаться здесь. У тебя там будет множество друзей. Твои четыре подруги отправятся вместе с тобой. Я приеду навестить тебя. Король Франции — твой новый отец — не позволит тебе быть в одиночестве. Он очень хочет, чтобы ты была счастлива.

Мария была слишком взволнована, чтобы испугаться. Она собиралась в самую прекрасную страну на свете. Но, когда заглянула матери в лицо, она погрустнела. Бедная maman, она не может разорвать себя на части. Бедная maman, ведь она теряет дочь.

Мария обвила руками шею матери.

— Maman… милая… я не поеду. Я останусь с тобой.

— Это вздор, детка.

— Ты будешь несчастна, если я уеду. Лучше я никогда не увижу Францию, чем сделаю тебя несчастной.

— Почему ты так говоришь, маленькая глупышка? Это делает меня самой счастливой королевой на свете: знать, что ты едешь во Францию. Это именно то, о чем я мечтаю. Я вскоре приеду навестить тебя. Король говорит, я должна это сделать. Он очень доброжелателен к нам.

— Интересно, как выглядит дофин?

— Франциск[11]? Он почти твой сверстник. Твой день рождения в декабре, а его — в январе. Некоторые королевы должны выходить замуж за мужчин, настолько старых, что годятся им в деды, или за таких молодых, которым впору быть их детьми.

Мария рассмеялась.

— Это должно быть очень потешно.

— В королевских браках нет ничего смешного!

— Да, да, конечно, maman, — произнесла Мария серьезно.

— Дофин не очень сильный мальчик. Ты должна быть осторожной, играя с ним, чтобы не переутомить его.

— Да, maman.

И Мария тотчас приняла решение поговорить с дофином об этом.

* * *

Мать проводила ее на корабль. С ними вместе были четыре приятельницы Марии — величественные и серьезные в тяжелых пелеринах. Леди Флеминг суетилась вокруг них, ее миловидное лицо сияло от волнения. Казалось, она совсем забыла о своем вдовстве. Неожиданно она почувствовала то внимание, которое вызывала всем своим видом даже у смиренных матросов.