был "большим и сильным" и хорошо их переносил. Но он не любил показухи и хотел причащаться в тайне королевской часовни. Наконец, с момента восшествия на престол у него появилась склонность к Страстям Христовым.

В пятницу 26 октября, в тот самый день, когда Карл отправился в Реймс на коронацию, он начал особое поклонение Кресту, которое совершал каждую пятницу до конца своей жизни. Культ Креста был характерен для религиозности того времени, и сам Филипп де Мезьер в возрасте двадцати лет, будучи только что посвященным в рыцари, дал в Иерусалиме обет основать новый рыцарский орден посвященный Страстям Христовых. Именно под знаком Креста Карл, будучи еще подростком, начал свое царствование. Он мечтал о крестовых походах, которые представлял как Божье испытание.

Ремесло короля

Долг короля — принимать своих подданных и иностранных послов, выступать перед ними публично и оказывать им положенные почести. Государи XV века обучались этому с ранних лет, как пишет Фруассар о визите императора Венцеля во Францию: "Когда эти два государя встретились и впервые увидели друг друга, они оказали друг другу много чести и почтения, поскольку были хорошо обучены и воспитаны в этом умении, причем король Франции был гораздо более учтив, чем король Германии, поскольку немцы по природе своей грубы и тупоголовы".

Протокол — это королевское искусство. Только монарх мог научить ему другого монарха. Карла VI хорошо научили этому сначала его отец, а затем Филипп Смелый. При жизни Карла V визит императора Карла IV стал для принца хорошим поводом для обучения. Дофин, которому еще не было десяти лет, и его брат, которому чуть было шесть лет, присутствовали на всех церемониях и вели себя так, как того требовали их происхождение и статус. Во дворе королевской резиденции Отеля Сен-Поль они стояли на коленях, приветствуя своего отца-короля, и стали свидетелями как их старый двоюродный дед, император, поднялся с кресла, в котором его везли, и снял с себя шаперон[13], прежде чем обнять Дофина, будущего короля Франции.

Позже герцог Бургундский научил своего племянника встречать гостей с искренней милостью и никогда не позволять герольду, прибывшему принести ему послание или подарок, уходить с пустыми руками. Он также научил его принимать гостей с той щедростью, которую следовало ожидать от первого короля Запада. Щедрый и приветливый, молодой принц без труда извлек пользу из этих уроков. С детства он хорошо запоминал лица и приветствовал по имени даже самых скромных из тех людей, кто к нему обращался.

Большое место в жизни подростка занимали физические упражнения и игры. Карл играл в жё-де-пом[14] и мяч из бычьего пузыря. Высокий, крепкий и ловкий, он преуспел во всех воинских искусствах. В двенадцать лет в компании герцога Бургундского он стрелял из арбалета. Он мог управляться с кинжалом и баселардом[15]. Для него был приобретен "меч, убивающий кабана". С ранних лет у него были охотничьи собаки и птицы. В компании дяди и придворных сеньоров он наблюдал за выступлениями акробатов, фокусников и жонглеров. Он слушал пение менестрелей, рассказы сказителей и "проповеди" юродивых. На Пасху вместе с товарищами по играм, они разыгрывали сцены на тему Страстей Христовы.

Все это не очень нравилось клирикам и вызывало горькое неодобрение старого наставника Карла VI. Ладно бы он играл в шашки и шахматы на своих tabliers, то есть кипарисовых шахматных досках, ведь это королевская игра, но Карл играл и в кости! Бог запрещал играть в азартные игры и Людовик Святой даже издал по этому поводу специальный ордонанс. Однако именно герцог Бургундский неоднократно выделял своему юному племяннику деньги на азартные игры. Именно он участвовал вместе с королем во всех придворных увеселениях и побуждал его щедро одаривать менестрелей и жонглеров. Король должен был проявлять себя не только в тишине храмов на литургии. Придворная жизнь с ее пышностью и удовольствиями также в значительной степени способствовала росту влияния и престижа монархии.

Воинственный нрав короля и его пристрастие к охоте способствовали укреплению связей между ним и его подданными. Принцы и бароны дарили ему лошадей и редких животных. Граф Фландрии прислал ему двух маленьких обезьянок, морских курочек, ломбардских каплунов, греческих петухов и меринов. К удовольствиям и играм короля допускались самые скромные из его подданных. Они приносили ему птиц, ястребов, свиристелей и златоглазок. Однажды в мае "рабочие по кухне" пришли подарить ему двадцать две маленькие совы. Умельцы сделали ему тисовый лук, деревянную пушку и "маленькую машинку" для стрельбы. Некоторые дарили ему первые плоды своих садов: свежий горох и фасоль, виноград и бутоны роз. К этому королю-ребенку приводили детей: четырехлетнего мальчика, который для него пел и другого, который уже ловко умел стрелять из арбалета. Карл вместе с другими детьми играл во дворе своего дворца и посылал за сыном бедняка, чтобы сыграть с ним партию в кегли. Любого, кто приходил к королю "для своих забав и развлечений", ждал теплый прием и награда.

Отнюдь не отстраненный от мира, как хотелось бы Филиппу де Мезьеру, подросток общался со всеми и любопытствовал обо всем.

Он наблюдал за тем, как жнецы косят траву на лугах вокруг замка Компьень, где, возможно, гордясь своей силой, тринадцатилетний подросток, пожимал руку каменщикам. Он посещал плотников, работавших на строительстве Бастилии в предместье Сент-Антуан и стеклодувов в лесу Шеврёз, чтобы посмотреть, как они делают стекло. Такие занятия были не просто развлечением, а одним из аспектов ремесла короля.

Будучи королем всех французов, а не только принцев и духовенства, Карл должен был допускать к себе всех своих подданных и даже посещать их во время работы.

Король рыцарей

Так Карл учился быть королем. Так он стал искусным и сильным воином, учтивым государем своего роскошного двора, рыцарем, преданным Кресту. Ни герцог Бургундский, руководивший его отрочеством, ни его подданные не были разочарованы. Так откуда взялась критика Кристины Пизанской и Монаха из Сен-Дени, почему появился Сон старого пилигрима? Да потому, что существовало два образа идеального короля: образ созданный клириками, подробно описанный в умных книгах и воплощенный Карлом V, королем юристов и интеллектуалов, и образ созданный рыцарями, которым и руководствовался молодой Карл VI. Этот король был красивый и доблестный, щедрый и верный. Он напоминал героев рыцарских романов.

Именно королю-рыцарю отдал свое предпочтение народ. Об этом свидетельствуют прозвища, которые они давали при жизни королям и герцогам: Филипп Красивый и Филипп Смелый, Иоанн Добрый, то есть Храбрый, и Иоанн Бесстрашный.

Карл V, всегда чувствительный к общественному мнению, прекрасно это понимал. Он поощрял рыцарский нрав своего сына и использовал его для завоевания верности своих подданных. Ребенок любил дорогое оружие. Однажды, после того как отец провел его по сокровищнице и показал "красивые, легкие и удобные доспехи", Дофина спросили, что он предпочитает, и он ответил, что "доспехи ему нравится больше, чем драгоценности",