— Надеюсь, теперь я выгляжу представительно? — осведомился Ринд.

— Более или менее. — Гамильтон откинулся на мягкую спинку сиденья. — А я, в свою очередь, надеюсь, что вы никому не проговорились о нынешней маленькой экспедиции.

— Даже если бы захотел, кому бы я мог проболтаться?

— Но вы не обмолвились ни намеком? Ни одной живой душе?

— Никому ни слова.

Гамильтон сжал резную шакалью голову, которая украшала его трость.

— В таком случае прошу вас и впредь не распространяться о подобных вещах. Не следует разглашать подробности предстоящей встречи. Даже ваш любимый отец не должен ничего знать.

Ринд покорно кивнул — и сам удивился, с какой это стати он сделался столь почтительным. Неужто все дело в едва обретенных привилегиях, касающихся музея?

— Скажите-ка, молодой человек, вы — патриот?

— Я шотландец.

— Потрудитесь растолковать разницу.

Ринд почувствовал, что не расположен к объяснениям.

— Ну… конечно же, патриот.

— Значит, вы не рассчитываете на финансовую выгоду?

— Говорю же вам… я шотландец.

Однако мистеру Гамильтону, казалось, было не до шуток.

— По-моему, во время нашей беседы в музее вы упоминали, что не ждете никакой платы?

— Нет, не жду. Это правда. Полагаю, я по природе слишком осторожен; не верю, что из мелкого колодца можно начерпать воды на целую деревню.

Собеседник хмыкнул.

— Как бы то ни было, я, разумеется, не имею права обещать золотые горы, но все же могу предположить, что вы получите за свои труды сполна. А в будущем вас ожидает еще более солидное вознаграждение. Если вы, конечно, понимаете, о чем речь.

Но Ринд понимал очень мало. Это была уже третья таинственная экспедиция с мистером Гамильтоном менее чем за неделю; между тем загадок и странностей не убавлялось.

В первый раз, после роскошного завтрака в великолепных покоях почтенного джентльмена, Ринд и Гамильтон отправились прогуляться по городу. Гамильтон поминутно указывал на здания, знакомые ему по службе в министерстве иностранных дел, — кабинеты, в которых доводилось работать под покровом полной секретности; дома, где плелись хитроумные интриги; резиденции, за которыми он следил «в интересах национальной безопасности». Оживившись от воспоминаний о прошлом и так разогнавшись по улице (в его-то годы), что юный шотландец не удивился бы, заметив над его цилиндром клубы белого дыма, Гамильтон подозрительно долго расписывал своему спутнику, какое это счастье — служить столь высокой цели.

— Я побывал во многих уголках света, но могу вам сказать откровенно: нигде я не испытал такого удовольствия, как прямо здесь, в Лондоне, преследуя добычу среди тумана. — Он сделал широкий жест концом трости. — Знаете, куда я только не проникал. Да куда угодно. Мне были знакомы все закоулки и двери города. Мороз, непроглядная тьма — ничто меня не смущало. Фонарщики и трубочисты стали моими друзьями. Лондонский смог — союзником. Вот когда чувствуешь себя по-настоящему живым.

Поначалу Ринд с удовольствием слушал, как ему казалось, ностальгические рассказы старика, но уже тремя днями позже, во время второй вылазки, стало ясно: в действительности молодого человека пытаются завербовать, хотя и неясно, с какой целью.

На этот раз мужчины отправились — и развили при этом столь большую скорость, что шотландец начал опасаться, как бы ему вновь не закашляться кровью, — на безупречно чистые мостовые в окрестностях Йорк-стрит. Гамильтон осторожно заглянул за угол, словно боясь налететь на свирепую сторожевую собаку.

— Отсюда уже видно, — шепнул он. — Правда, еле-еле.

Ринд послушно высунул голову из-за кирпичной стены: перед ним стояла запряженная коляска.

— А что я должен?..

— Сюда. — Гамильтон указал ему точку, более удобную для обзора. Мужчины переместились к порогу табачной лавки. — Теперь видите? Вон там, где цветочные ящики на окнах. Можете разглядеть?

Ринд почти ничего не различал в тумане.

— Да, вроде бы. А что там?

Гамильтон самодовольно вскинул голову.

— Лондонская резиденция сэра Гарднера Уилкинсона.

— Сэра Гарднера Уилкинсона? — Молодой человек растерянно заморгал. — Вы что же, за ним следите?

— Вот уже более двадцати лет.

Шотландец фыркнул.

— Вы лично?

— Когда представляется такая возможность.

— Но… Могу я спросить, зачем?

Мысль о том, что прославленный археолог, посвященный в рыцари самой королевой, находится под наблюдением, никак не укладывалась в его голове.

Гамильтон тщательно застегнул воротник пальто.

— Настанет день, и я вам все объясню. Но сейчас это в ваших же интересах — знать как можно меньше.

Рискуя показаться неблагодарным — в конце концов, музейные национальные реликвии были предоставлены в его полное распоряжение, — Ринд все-таки не удержался от любопытства:

— Мне хотят поручить какое-то задание, угадал? Что-то связанное с сэром Гарднером?

Гамильтон не возразил ни словом.

— Вот почему вы меня сюда привели?

— Британская империя будет очень вам благодарна, молодой человек.

— Британская империя?

— Видите ли, вы достигли подходящего возраста, чтобы сделаться учеником. Если позволите — возраста, в котором допустимо задавать самые разные вопросы.

— Учеником? — переспросил Ринд, не глядя на собеседника. — Значит, хотите, чтобы я втерся к нему в доверие? К сэру Гарднеру?

— Возможно, я чудовищно ошибаюсь, но, по-моему, втираться вам никуда не придется.

— Так вы… — Ринд попытался собраться с мыслями. — Вы все это время искали соглядатая? Чтоб шпионить за сэром Гарднером?

— «Соглядатай», юноша, это слишком зловещее слово. — Гамильтон смерил собеседника оценивающим взглядом. — Скажите-ка, — начал он, внезапно понизив голос, — вы слышали когда-нибудь о братстве…

Тут на дальнем конце улицы послышался резкий скрип; Гамильтон воровато оглянулся и отпрянул в тень.

Дверь дома под номером тридцать три распахнулась, и на улицу вышел элегантно одетый лысый господин с игривым терьером на поводке. Сэр Гарднер Уилкинсон, прославленный археолог, — вот у кого, судя по виду, вовсе не водилось зловещих мыслей, — бодро прошествовал в противоположную от табачной лавки сторону и растворился в тумане.

— Мы что же, пойдем за ним?

— Он скоро вернется. Вот только выгуляет свою псину в Риджентс-парке. Это на тридцать минут, самое большее — на сорок. Не стоит ждать. — Гамильтон внимательно посмотрел на Ринда. — Что скажете, юноша? Готовы исполнить свой долг?