“Хоть бы поверил! Хоть бы поверил!”— молилась я всем местным и неместным богам, мысленно скрещивая всё, что только можно скрестить в человеческом организме.

— А так, чему научила их эта ситуация? — начал напирать на меня Рычун. — Не вестись на сомнительные авантюры недопреподавателей?

— Тому, что кто угодно может воспользоваться их слабостью и желанием легкой наживы и только умение правильно определять свои и чужие эмоции, отделять их друг от друга, понимать, где навязанные эмоции, а где истинные и умение эти эмоции выдерживать, поможет им не стать жертвами различных артефактов, которые питаются эмоциональными всплесками, — я телом ощущала, как внутри меня начинает подниматься волна гнева.

Мне кажется, Френки не могла этого знать и, тем более, так разговаривать с ректором, но было уже поздно и Остапа было не остановить.

— И вообще, мы оба понимаем, что вам от меня не избавиться, — я решила продолжить нападать, пока Горнел не успел опомниться, — потому что папенькино чувство стыда за безмагическую дочку гораздо сильнее, чем чувство уважения к вам, как к боевому товарищу. И чтобы ни при каких обстоятельствах не соприкасаться с этим мерзким чувством, папенька сделает всё, чтобы я как можно дольше оставалась здесь, взаперти, под вашим суровым контролем! Поэтому, господин ректор, прекратите уже при каждом удобном случае напоминать мне, что я недопреподаватель! Это оскорбляет!

— Тогда докажите обратное! — продолжая вдавливать меня в стену, злобно прорычал Харташ. — Экзамен через две недели. Все двадцать любителей халявных баллов должны сдать ваш предмет, профессор Юнггер, на высший бал. Принимать будет комиссия и я буду ее председателем. (Ну, кто бы сомневался?!) Сдадут — вы сохраните за собой место декана кафедры, и я больше никогда не скажу вам, что вы некомпетентны. Нет — вылетите отсюда с ещё большим позором, чем когда выяснилось, что вы — безмаг. И папенька ваш, вас тут не спасёт! Время на подготовку к экзамену пошло!

Пригвоздив меня к стене своей ледяной речью, сочащейся сквозь зубы, ректор развернулся на каблуках своих до блеска начищенных туфель и уже собрался гордо уйти в закат, но эй! этот раунд мы ещё не закончили:

— У вас слишком много подавленной агрессии, — тихо, но так, чтобы он точно услышал, проговорила я.

— Что? — Рычун остановился и только по микродвижениям его плеч было понятно насколько он напряжён.

Я отлипла от стены и пошла за ним.

А что? Мы не гордые. Мы подойдем.

Обошла его напряженную спину и встала напротив, внимательно вглядываясь в то, как на его челюсти играю желваки.

— У вас очень сильно напряжена и зажата челюсть, — для наглядности я решила показать ему сравнение со своей челюстью, которая была довольно расслаблена. — Это говорит о подавленном гневе. вы, случайно, по ночам зубами не скрипите?

— Не знаю, — не хотя ответил он, а подумав, добавил: — Никто не жаловался!

— Может, просто жаловаться некому?! — промурлыкала я, конечно, ни на что не намекая.

Глаза ректора, полыхнули бешенством, а я быстро развернулась и сделав пару шагов, увидела на двери слева свои перламутровые огоньки, они весело подпрыгивали под табличкой «Профессор Юнггер», по привычке нашарила в кармане брюк ключ, открыла дверь и спряталась за ней.

“Раунд, дракон!” — мысленно отсалютовала я.

Через секунду академию сотряс дикий рык, от которого задребезжали окна, а в некоторых местах попадали портреты уважаемых персон, но я уже была в безопасности.

Глава 7

Настя.

В диком желании, чтобы все происходящее оказалось сном.

Комната, действительно, оказалась моей, точнее Франчески. Огоньки не подвели! А это значит, что моя гипотеза оказалась верна и академия отзывается на ту магию, которая проснулась во мне при попадании в этот мир.

На самом деле, если отбросить всю невероятность произошедшего, то — это было бы вполне логично. Мир, в котором я жила был лишен магии, хотя подавляющее большинство различных шизотериков, которых, в последнее время, расплодилось слишком много, со мной бы не согласились.

Не скажу, что я была уж слишком против различных астрологов, нумерологов, тарологов и прочих «ологов», сама даже пару раз обращалась к ним с вопросами, но больше из желания хоть на чуть-чуть скинуть с себя ответственность за принятие решений.

Мол, это не я так захотела, это так карты сказали! Очень удобно, если честно. Но в корне противоречит классической психотерапии, в которой никто тебе готового ответа не скажет, за тебя не сделает, а наоборот будет подпинывать взять на себя ответственность за себя.

Но будем честными, даже психологи иногда устают быть такими осознанными. Так иногда хочется, чтобы пришел кто-то сильный и большой и решил все за меня, потому что я девочка и не хочу ничего решать, я хочу платьишко!

Собственно говоря, будьте осторожны со своими желаниями! Потому что, вот он сильный и большой пришел, что-то там решил за меня, а реализовывать то это все равно мне!

Под мерный гул мыслей в голове и проклятий в адрес одного, вечно рычащего, мужика, я все же добралась до ванной комнаты. Посмотрела на себя в зеркало, впервые с момента своего счастливого перерождения.

Дэмиан был прав, Френки, действительно, обладала великолепными внешними данными, даже не смотря на потрепанную одежду: высокая, стройная, с уверенным третьим размером декольте, карими, почти черными большими глазами, в которых плескалась легкая безуминка и светлыми вьющимися волосами, которые настойчиво выбивались из небрежного пучка на затылке. И именно эту красоту Его Рычащее Величество ненавидел всеми своими жабрами души?! Да, у него глаз нет!

— Чтоб у тебя чешуя с крыльев отвалилась! — выругалась я от души, наконец-то, дав волю эмоциям.

— На вашем месте, Анастасия, я был бы поаккуратнее с высказываниями, учитывая уровень проснувшейся в вас силы, — голос раздался из ниоткуда и напугал меня. Я вскрикнула и стала оглядываться по сторонам, но никого не увидела, поэтому решила, спросить:

— Кто здесь?

— Я Альфред, дух-хранитель академии Дэмфилд, — представился голос. — Если обещаете не развеять меня по ветру от страха, то я покажусь.

— Обещаю! — быстро согласилась я.

Воздух рядом со мной чуть пошел рябью, а после появилось самое настоящее привидение. Я присмотрелась к хранителю. Довольно привлекательный, высокий, статный мужчина, наверное, средних лет, с благородной осанкой, он двигался плавно и грациозно. Его лицо было словно высечено из мрамора: высокие скулы, прямой нос, волевой подбородок и пронзительные глаза с легкой хитринкой, которые, казалось, видели меня насквозь. Седые волосы были аккуратно уложены и плавно переходили в такую же седую аккуратную бороду, что придавало ему ещё больше солидности