у охранников хватит ума, они объявят, что их хозяин умер по естественным причинам, и никакого постороннего в доме не было. Зачем им признаваться, что не смогли его уберечь, и портить себе карьеру? Медицинское освидетельствование подтвердит, что профессор скончался от инфаркта и инсульта. Такое случается. Аристократ Образцов внеклановый, семьи у него нет, так что копать никто не станет. Дальние родственники радостно поделят наследство, избавятся по-тихому от дарханов в подвале и забудут о том, что химеролог вообще когда-то существовал.

Иными словами, чистая работа.

Направляясь в водяной сфере через Неву к тому месту, где меня ждали в машине телохранители, я, чтобы не терять время, открыл на смартфоне Интернет и вбил в поисковик «Евгения Шмидт». Девушка теперь была следующей, с кем мне предстояло пообщаться.

Глава 4

Домой я вернулся уже за полночь. Еремей встречал меня в холле. Поинтересовался:

— Как прогулялись, Ваша Светлость?

— Неплохо, — ответил я, трепля виляющего хвостом и повизгивающего от радости Ставра. — С пользой. Тебе не стоило меня ждать. Надо было ложиться спать.

— Как я могу спать, когда вас нет дома? — удивился камердинер. — Не угодно ли выпить чаю?

— Если только зелёного. И с мятой.

— Подать в ваши покои?

— Будь так любезен.

Поднявшись к себе, я велел псу лечь у потрескивающего камина, а сам стянул безликий комбинезон, бросил в ящик комода маску и отправился в душ.

Стоило пустить воду, как на полу появилась Василиса.

— Как насчёт подлатать мои боевые раны? — ворчливо поинтересовалась она. — Или угостить чем-нибудь вкусным, чтобы я сама могла справиться? Мне нужна энергия. Бесполезная псина, что валяется за дверью, вполне подошла бы.

— Я тебе уже говорил: оставь Ставра в покое. Сейчас сполоснусь и займусь тобой.

— Звучит, как музыка. Но почему бы сразу не позаботиться о боевом товарище?

— Ну, хорошо, только отвяжись. Сейчас запущу трансмутацию.

Наложив на чура контур, контролирующий регенерацию органики, я захлопнул матовую дверцу душевой кабины и, наконец, смог насладиться горячими и упругими струями.

Когда вышел минут через десять, Василиса была в полном порядке. Вертела в лапах тюбик с зубной пастой и явно прикидывала, сколько получится выдавить из него так, чтобы я не заметил.

— Положи на место! — бросил я, оборачиваясь толстым полотенцем. — Пока ты жрёшь мертвечину, твоё дыхание ничто не освежит.

— Я об этом и не думала, — фыркнула лягушка, кладя тюбик в стакан. — Очень надо! Целоваться мне с тобой, что ли?

— Если бы это превратило тебя в прекрасную и мудрую девушку…

— Найди себе человеческую самку! — отмахнулась Василиса, вразвалку следуя за мной из ванной. — Ты узнал, кто тебя заказал? Я не зря пострадала?

— Не зря, — я упал в кресло перед столиком, на котором уже стоял принесённый то ли Еремеем, то ли лакеем чайник. — Это был Шмидт. Вернее, его дочь, если быть точным. Но она, конечно, действовала по его приказу. Девушка у барона на побегушках.

— Почему он не выдал её замуж? Уродина?

— До несчастного случая была красавицей. Видел её старые фото в Интернете.

— Значит, обезображена, — проговорила лягушка, взбираясь на стул напротив меня. — Сильно?

— Понятия не имею. Она выходит на улицу либо в бинтах, либо в маске. Подозреваю, что поверх бинтов. Какая-то неприятность с красной ртутью.

— А, кровь дракона, — кивнула Василиса. — И как девчонка умудрилась плеснуть её себе на личико? Она у Шмидтов что, на полке кухонного шкафа стоит?

— Это очень хороший вопрос, — ответил я, подавшись вперёд, чтобы налить себе чаю. — Будешь?

— С мятой?

— С ней.

— Можно, — милостиво согласилась Василиса.

Наполнив чаем блюдечко, я передал его чуру. Он осторожно взял его обеими лапами и принялся сосредоточенно дуть на почти бесцветный напиток.

— Так вот, как я и сказал, ты задала правильный вопрос. Красная ртуть — самый редкий реагент, раздобыть который крайне трудно. Для этого нужно убить дракона из мира Диюй. А это мало того, что невероятно трудно, ибо чудище здоровое, сильное, злобное и плюётся огнём, а шкура у него прочная и защищена магией, так ещё и встречаются эти твари раз в год, а то и реже. Плюс, чтобы получить литр красной ртути, нужно особым образом перегнать восемьдесят тысяч литров драконьей крови. То есть, почти всё, что содержится в гигантском теле монстра. Естественно, о транспортировке речи не идёт. Организовывать процесс приходится на месте. А это очень сложно и требует значительных расходов. Всё это и обуславливает крайнюю редкость и высокую стоимость красной ртути. Используется она, в основном, при создании Ключей для пленения ифритов. И, судя по возрасту, Евгения Шмидт не могла ни на тот момент, ни сейчас достичь уровня, позволяющего работать с ним.

— Что ты хочешь сказать? — подала голос Василиса, наконец, сделав первый глоток. — Ух, как холодит!

— Подозреваю, что случай мог быть не таким уж и нечастным. Иначе говоря, вполне возможно, что ртуть на себя девушка пролила не сама.

— А кто?

— Без понятия.

— Ладно, и что это тебе даёт? — поинтересовалась Василиса.

— На первый взгляд, ничего. Но, если подумать… Допустим, некто изувечил дочь барона, лишив её возможности выйти замуж, родить детей и жить полной жизнью. Воздействие красной ртути на плоть, как известно, необратимо. Исцелить такие ожоги при данном уровне развития алхимагии невозможно. Быть может, это удастся сделать, когда будет открыт Магистерий. Но когда это случится? Никто не знает.

— Если вообще случится, — вставила лягушка.

— Именно. Теперь Евгения Шмидт вынуждена быть на побегушках у отца. Вечно, или пока он её не выгонит. Плюс ходить в бинтах. Как считаешь, простила она предполагаемого виновника того, что с ней случилось?

— Без понятия. Думаешь, это был барон?

— Не знаю. Возможно. Главный вопрос — понёс ли виновник наказание. И если да, то было ли оно достаточным, по мнению девушки.

— Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь, — втянув чаю, сказал чур. — Дочь барона может держать на него зло. И этим ты собираешься воспользоваться.

— По крайней мере, попытаться. Мне до Шмидта добраться трудно. Почти нереально. Другое дело — дочь. Его ближайший помощник.

Фамильяр допил остатки чая и поставил блюдце на столик.

— С какой стати ей