беспокойства. Арианна была убеждена, что Луи способен позаботиться только о себе, и в этом ее уверенность была непоколебима. — Пока мы там, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня приобрела.

— Приобрела? То есть украла.

Луи хмыкнул в знак согласия.

— Ты, должно быть, так плохо обо мне думаешь.

— Луи, ты должен быть мне небезразличен, чтобы думать о тебе плохо. Умри в канаве, если меня это волнует.

— Тебя это должно волновать больше, ведь я даю тебе огромную власть в этом мире. — Конечно, он обладал большими связями, но Арианна была уверена, что сможет справиться сама и без него, если понадобится. Она просто решила пойти с ним по пути наименьшего сопротивления.

— Итак, для чего тебе нужен Белый Призрак?

Я расскажу тебе подробности, когда мы прибудем на место. А пока сосредоточься на дирижабле и починке своих инструментов. Они были сильно повреждены во время твоего небольшого падения.

Арианна фыркнула при слове «небольшое». Было время, когда отсутствие кинжалов было бы достаточным поводом для паники. Но теперь, когда она могла выпускать когти из кончиков пальцев, это казалось не столь важным.

Арианна двинулась к двери, но остановилась.

— И еще кое-что. — Она посмотрела на маленького человечка. — Если ты отступишь от нашей сделки, если дашь мне хоть один повод заподозрить, что ты перешел границу…

— Я всегда выхожу за рамки.

Арианна поборола желание закатить глаза и предпочла держать взгляд ровно.

— Я убью тебя и всех, кого ты когда-либо любил, ужасным образом.

— Конечно. — Его рот расплылся в улыбке — дикой, маленькой ухмылке чистого веселья. Арианна поняла, о чем он думает, еще до того, как он открыл рот, чтобы заговорить. — Это будет легко для тебя, ведь я никогда не любил никого, кроме себя.

Арианна позволила ему сказать последнее слово. Ей нужно было время, чтобы обдумать, как угрожать тому, кто сражался только ради себя.

6. Колетта

Первый глоток всегда был самым трудным.

Колетта влила в рот жидкий огонь. Она проглотила его — благословение, имеющее вкус проклятия. Ее пальцы обхватили каменную ступку, а один зацепился за пестик, чтобы держать его у лица. Ее локти дрожали от тяжести сосуда и боли.

Яд достиг ее желудка, как пульсирующий удар, заставивший живот сжаться так сильно, что вытолкнул воздух из груди и разбил легкие. Агония развернулась, словно крылья смерти, и понеслась по венам, опустошая внутренности. Магия инстинктивно боролась с ядом, пытаясь удержать колени, стремясь к сознанию.

И все же она пила напиток, как младенец из сиськи. Она испытывала наслаждение от боли, которую причиняла своему телу смесь, созданная ею самой. Она устремилась к порогу, где боль превращалась в удовольствие, и проворно перепрыгнула через край. Смерть превратилась в триумф.

Она убивала себя снова и снова, чтобы почувствовать, как ее тело возрождается, становится сильнее с каждым глотком.

Колетта опустила чашу, и липкие остатки яда потекли по ее бокам тускло-омбревыми струйками. Еще один день, еще одна порция, и смерти пока удалось избежать. Скоро не будет ни яда, ни снадобья, ни болезни, которые могли бы ее свалить.

Она накинула на плечи шелковую шаль, сползшую со спины. Яд заканчивал выходить из организма, и Колетта решила, что прогулка поможет ей сохранить подвижность суставов после последних сотрясений. Она вышла из своей укрытой лаборатории под открытым небом в сад.

На узкой дорожке, выложенной рубиновыми плитками, вьются представители флоры и фауны. Цветы распускали свои лепестки в яркой радуге красок. Здесь были и колючие лианы с нежнейшими бутонами, и длинные стебли, поникшие от слишком тяжелых цветов, и веретенообразные широколистные деревья, которые цеплялись друг за друга, как счастливые пьяницы.

Два больших, в основном безобидных, дерева укрывали сад от посторонних глаз, которые могли бы проскользнуть мимо на спине боко. Осторожность Ивеуна привела ее к посадке гигантов в ее маленьком королевстве, а его опасения, что ее «хобби» обнаружит кто-то нежелательный, были одновременно и очаровательными, и ненужными. Драконы никогда не рассматривали растения как нечто большее, чем украшение.

Это была битва, в которой легче уступить своей паре, чем сражаться. Она убила бы любого, кто узнал бы правду о ее саде, прежде чем он смог бы рассказать ее хоть одной душе. К тому же, если честно, ей нравилась тень, которую давали деревья, даже если это делало сад немного прохладнее в надвигающуюся зиму.

— Колетта'Рю. — Из-за поворота тропинки появилась женщина. Улия. Она опустилась на колени, склонив голову.

— Он вернулся?

— Да, моя королева.

На шее женщины висела подвеска — маленький белый цветок, покрытый лаком. У ее пары были золотые ошейники, закаленные только его магией, и петли по его приказу. Метки Колетты были куда более тонкими, но достаточно известными и столь же эффективными.

— Этот цветок… — Колетта пошевелила пальцами и потянулась к нежным лепесткам цветка, идентичного тому, что носила Улия. — Ты знаешь, что это такое?

— Снежный бутон.

— Действительно. Непритязательное название, не так ли?

— Да. — Бывали моменты, когда Колетта задумывалась, согласны ли маленькие бутоны, выполняющие ее поручения, с ее уникальным подходом к конфликтам. Но как только она исчерпывала умственные способности на подобные размышления, то вспоминала, что ей все равно. Послушание, заработанное страхом, ничем не отличалось от послушания, заработанного любовью, честностью или обманом.

— Ты помнишь, что они вызывают?

Взгляд Улии упал на живую версию ее кулона, все еще зажатую в длинных пальцах Колетты. Она была молода для цветка — всего тридцать девять лет, — но Улия доказала свою преданность за очень короткое время.

— Паралич, — наконец сказала Улия.

— Да, но только позорное клеймо. — Колетта дотронулась кончиком пальца до красного стержня, выходящего из центра цветка. — Лепестки на самом деле являются противоядием от этого природного обездвиживающего средства. Большинство даже не подозревают о существовании этих свойств, поскольку употребление или заваривание цветка нейтрализует негативный эффект. — Она опустила руку и шагнула к стоящей на коленях девушке. Колетта протянула ту же руку и подняла лицо Улии вверх, чтобы встретиться с ней взглядом. — Запомни это, Улия. Одна вещь может как дать, так и отнять.

— Если я лишусь твоей благосклонности, то для такой жалкой особы, как я, будет слишком большой честью умереть от зелья, изготовленного твоими руками, Колетта'Рю.

Уголки ее рта дернулись вверх в ближайшей имитации улыбки, которую Колетта когда-либо могла подарить.

— Да, милая Улия, ты никогда не предашь меня.

— Никогда. — Улия медленно, благоговейно, с легким запахом страха в своей магии, поднесла руку Колетты ко рту и поцеловала костяшки пальцев.

— Сейчас. — Колетта отдернула руку, подтверждая свое