он институту, буду учиться, - упорно набиваю вещами второй рюкзак. - Все будет хорошо.

- Не будет! Не будет! - твердит она и подскакивает, выдирает у меня из рук комбинезон. - Куда ты это все складываешь, посмотрите на нее, кто тебя одевает, кормит, Илья твой?

- Мам!

- Он наиграется и выбросит, Ира, у него таких, как ты, вон, - она машет рукой в окно, - только свистни. Почему он не пришел ни разу к нам в дом, с нами не познакомился? Он несерьезный, ветренный, у него одни гулянки на уме, а ты, Ира, - она отбирает у меня рюкзак. - Не его круга. Не нужна ты ему.

Сижу на полу и слушаю, каждое слово пощечиной наотмашь бьет, знаю, что она права, во всем права, у него куча друзей, его постоянно куда-то зовут, на свадьбу, на день рождения, на корпоратив, просто сорваться на выходные в горы, или знакомые музыканты на фестиваль, или веганы в поход с палатками, он разносторонний, умный, веселый, что ни день, то восхождение, безумный ритм, он все успевает.

И когда он звонит - я бегу.

И неважно, чем я была занята.

Ведь как ему отказать?

Я им восхищаюсь, каждое слово с открытым ртом ловлю, да я боготворю его, и от этого счастлива.

- Давай прибери тут, - говорит мама, тоже притихшая от моего подавленного молчания. - Пока папа не пришел с работы. Ничего ему не скажем. Все наладится, Ира. Вот начнется учеба, там студенты, наверняка, найдется хороший парень, твоего возраста, будете дружить, а там глядишь и...

Эти планы на будущее, на другого парня, до тошноты меня доводят, в горле уже стоит горький ком, и я встряхиваю волосами, прогоняя от себя мерзкие видения.

Вскакиваю на ноги.

- Нет, мам, - ногой пинаю рюкзак, из которого вываливается одежда. - Илья серьезный. И настроен серьезно. Я скажу, и он обязательно придет в гости. И познакомится с вами. Вещей мне ваших не надо, - обхожу ее и шагаю в коридор, - все.

- Что - все? - вновь распаляется мама, идет за мной по пятам. - Не поняла, Ира, куда ты собралась?

- К нему, - обуваюсь, хватаю сумку с подзеркальника. - Вот увидишь, ты ошиблась, я ему нужна, и он обрадуется. Если я перееду, - чеканю и выхожу за дверь.

Вслед мне летят ее ядовитые, болезненные насмешки, но у меня за спиной крылья, я лечу по ступенькам вниз и выскакиваю из подъезда.

Достаю телефон и звоню ему.

Он не берет трубку.

Я набираю снова.

- Да, Ириша, - раздается его чуть т ропливый голос в динамике, - работаю, что-то срочное?

- Ты можешь за мной приехать? - сажусь на лавочку.

- А где ты?

- Возле подъезда.

- Сейчас не могу, Ира, - на фоне слышу его имя, его зовут, и сильнее вдавливаю трубку в ухо. - Давай вечером заеду? Часов в девять.

Молчу. Подошвой придавливаю яркий фантик к асфальту, с чего начать - не знаю.

- Ир? - говорит он.

- Я из дома ушла, - выдыхаю.

- Почему? - спрашивает он после паузы.

- Родители...мама...они против тебя, а мне...в общем, я решила, что ухожу.

Он долго не отвечает, а я напрягаю слух, перекладываю телефон из вспотевшей ладони в другую, а сердце пробивает ребра, мне уже кажется, что вызов прервался, но тут слышу его тихий выдох. И голос.

- Ира, - говорит он, и своим тоном мою надежду полосует, на куски режет. - Не стоило ругаться с родителями из-за меня, они тебя воспитали, вырастили. И из дома уходить не нужно. Где ты собираешься жить?

Где. Странный вопрос, ведь у него есть квартира. В которую он ни разу меня не приглашал. Это красноречивее любых слов, но я отчаянно цепляюсь за рассеивающийся фантом.

- Я думала, могу пожить у тебя, - глотаю слезы.

- У меня не получится, Ира, - холодно отвечает он.

И я не спрашиваю почему, как не спрашивала вместе ли мы, мы встречаемся или нет, любит ли он меня, поженимся ли мы, я боялась давить, а теперь чувствую себя замечтавшейся дурой, мне стыдно и больно.

Бросаю трубку.

Глава 10

ИРА

Ковыряюсь вилкой в тарелке.

Посуда другая, новая, и кухня тоже новая, эта квартира мне незнакома, он сменил всю мебель, все, что напоминало о нас.

Он бы и балкон, наверное, сломал бы, на его месте сделала кладовку, и там бы банки ставил со своим обожаемым клюквенным соком, но Илья курит, и терпеть не может делать это в помещении.

- А помнишь, помнишь, - Олеся поедает салат и смеется, - в одиннадцатом классе с нами еще девчонка училась, такая, с длинной косой до задницы?

- Ну-ну, - поддакивает Никита и открывает новую бутылку вина.

Олеся со смехом рассказывает про девчонку. Никита тоже веселится, на них напала ностальгия. Безучастно смотрю на эту парочку, и раньше я ревновала даже, немного, они так близки, я рядом с ними двумя всегда была лишней, на темы их школьной жизни разговор поддерживать не умею.

Они когда-то встречались. Давно, в одиннадцатом классе.

Но сейчас...

Олеся пьет бокал за бокалом, перегибается через стол и трогает Никиту за руки, словно невзначай, в разговоре, она делает это постоянно, каждый раз, и я знаю, она мне понять даёт, что ее с моим мужем связывает больше, чем меня.

Кошусь на Илью. Он жует мясо, мерно, завораживающе работает челюстями. С увлечением слушает разговор, будто ему интересно, правда, он переводит взгляд на мое кисло лицо и улыбается.

Не как раньше, особенной улыбкой лишь мне одной, по-другому, это злая радость, что не так гладко все в моем браке, как я пытаюсь всем показать.

Смотрим друг на друга несколько долгих, как вечность секунд. Боковым зрением вижу, что Олеся опять тянет руки к моему мужу. Илья откладывает вилку. Поворачивается.

И выдирает из ее пальцев бокал.

- Дорогая, - говорит, когда Олеся изумленно оглядывается на него. - Хватит пить.

За столом провисает неловкая тишина. Рита опасливо зыркает, оглядывает собравшихся, она на ужин-то напросилась, чтобы поесть, я уверена, ей вечно денег не хватает, и к скандалам готова она не была.

- Это как понимать? - тихо уточняет Олеся и смотрит на полупустой бокал. Сверлит взглядом Илью.

Он невозмутимо ест салат.

Мне душно, дышать нечем, откидываюсь