— Олег Васильевич, девушки к вам просятся, — сообщилохранник.

— Какие девушки? — поморщился Олег и хотел уже сказать,чтобы никого к нему не пропускали, но охранник произнес в трубку с лукавымсмешком:

— Одинаковые.

До Олега дошло наконец, о ком идет речь. Семнадцатилетниеблизняшки, очень хорошенькие. Он познакомился с ними примерно полгода назад,имел глупость дать им свой рабочий телефон, с тех пор они регулярно звонили инесколько раз заявлялись в редакцию, просто так, в гости. На них обратилвнимание один из журнальных фотографов, вручил им визитку и обещал, что онипопадут на обложку.

— Ладно, пропусти, — сказал он охраннику. Через минутукрошечный кабинет наполнился мелодичным смехом и запахом резких сладких духов.Они вошли, покатываясь со смеху. Прежде чем поздороваться с хозяином или хотябы обратить на него внимание, принялись поправлять волосы и подкрашивать губыперед зеркалом, толкаясь и резвясь, как сытые котята, затем уселись наподлокотники единственного кресла, одновременно закурили, досмеялись и, толькокогда окончательно оккупировали все пространство кабинета соизволили сказатьхором:

— Привет. Как дела? — и тут же опять захихикали.

Они были красивы и нахальны. Высокие, тонкие, с длиннымисветлыми волосами, с правильными кукольными личиками. Их абсолютное сходствоудваивало эффект, они это знали и вели себя так, словно их присутствие являлосьогромным, незаслуженным подарком для всех окружающих. Обычно они одевалисьодинаково, на этот раз их короткие открытые платьица были разного цвета. Наодной белое, на другой черное.

— Ну, и где ваш фотограф? — спросила та, что была в белом.

— Зачем давать телефоны, по которым невозможно дозвониться?— добавила черная.

— Я вообще-то занят, — хмуро заметил Олег, стараясь неглядеть на них.

— А вы позвоните фотографу домой. Там на визитке толькотелефон редакции и фотостудии. Домашнего нет.

— Хорошо, — кивнул Олег, — я позвоню. Но сейчас мне некогда.

— Что, так долго набрать номер?

«Ладно, — с раздражением подумал Олег, — если этот придурокКиса пообещал снять их на обложку, пусть сам и разбирается».

Он достал записную книжку, нашел домашний номер фотографа,переписал на бумажку и протянул девицам.

— Все, идите, мне надо работать.

— А ручонки-то трясутся, — сочувственно заметила белая ивзяла у него бумажку, — перебрал вчера, что ли? — она весело подмигнула иуставилась на Олега ясными, чистыми, небесно-голубыми глазами.

— Нет, — покачала головой черная, — водка — это слишком грубо.У Олега Васильевича изысканный вкус. Олег Васильевич если пьет, то французскийконьяк.

— От дорогого коньяка совсем другое похмелье, — заметилабелая, — я подозреваю, что Олег Васильевич как истинный аристократ балуетсякокаинчиком или героинчиком.

Обе тихо захихикали, и белая, продолжая сжигать его ледянымипрекрасными глазами, грациозно соскользнула с подлокотника, обошла стол,коснулась плеча Олега небольшой упругой грудью, прижалась губами к его уху ипрошептала:

— Пардон, я шучу.

— Как ты себя ведешь? — Олег отстранился и легонько хлопнулладонью по столу. — Слушайте, красавицы, будете хулиганить, на обложку непопадете.

— Ну, я же извинилась, — обиженно мяукнула белая и вернуласьв кресло.

— Все, девицы, я занят, — буркнул Олег, уставившись в экранкомпьютера. Дрожь била его все сильней.

— Олег Васильевич, можно, мы от вас позвоним фотографу? —спокойно, вежливо попросила черная.

— Нет. Я занят.

— Все творите, — вздохнула белая. — Можно вас спросить?

— Можно — Олег болезненно поморщился и под столом сжал вкулаки влажные трясущиеся руки.

— Над чем вы сейчас работаете?

— Не твое дело, — Олег почувствовал, что рубашка сталамокрой под мышками.

— Ой, как грубо, — черная грустно покачала головой, — вы жехороший, Олег Васильевич, вы такой добрый. Может, у вас неприятности и высильно нервничаете? Давайте мы вам поможем расслабиться, — она прикрыла глаза имедленно провела по губам кончиком языка.

— Вы уйдете когда-нибудь? — Олег сжал кулаки так сильно, чтоногти впились в ладонь. — Я сейчас вызову охрану, и вас проводят.

— Куда? — хлопнула глазами черная.

— Разве мы вас чем-то обидели? — белая ослепительноулыбнулась. — Мы вам помочь хотим, от чистого сердца. Разве мы виноваты, что увас какие-то неприятности?

— Уйдите, пожалуйста, уйдите, — простонал Олег и добавилчуть слышно:

— Это невыносимо.

— Можно позвонить от вас Николаю Павловичу? — потупившись,спросила белая. — Мы только позвоним и сразу уйдем.

Олег молча снял трубку, набрал домашний номер фотографа,долго слушал протяжные гудки, решил, что Кисы нет дома, и хотел уже нажатькнопку отбоя, но тут раздался высокий сонный голос:

— Алло!

— Киса, привет, — мрачно буркнул Олег, — ты обещалдевочкам-близняшкам, что снимешь их на обложку?

— Олег, я еще сплю, — громко зевнув, сообщил Киса,

— Ты спишь, а у меня сидят девочки и не дают мне работать.Ты обещал, теперь делай с ними что хочешь, — он передал трубку белой.

Минут через пять, договорившись с фотографом о встрече, онивежливо попрощались и ушли.

Когда дверь за ними закрылась, Олег долго не мог прикурить,так тряслись руки. Наконец, жадно затянувшись, он произнес вслух несколькогрязных ругательств, адресованных вовсе не красоткам, а самому себе, двинулмышь, чтобы убрать заставку с экрана компьютера, и принялся мучительновыдумывать начало статьи о сумасшедших гениях. Но голова была пуста. Прошломинут десять, не меньше. Во рту дрожала потухшая сигарета. На экран села жирнаямуха.

Олег выплюнул окурок прямо на пол, себе под ноги, дунул намуху, на экране опять включилась заставка, кирпичный лабиринт. Муха легкопросочилась сквозь стекло и двинулась по лабиринту внутри компьютера, поползла,сначала медленно, нехотя, потом все быстрее. Олег наблюдал, как неприятноенасекомое подрагивает слюдяными крылышками, суетливо перебирает проволочнымилапками. Нутро компьютера гнусно гудело. Лабиринт наполнялся белыми жирнымиличинками, они ползли, переливаясь мягкими ячеистыми телами. Олег двинул мышь,лабиринт исчез, однако вместо букв на экране зашевелились черные мухи.